Шрифт:
Все второе отделение организаторы посвятили дельфинам. Сперва эти милашки прыгали через кольца, катали на себе дрессировщиков, играли со зрителями в мяч.
А вслед за ними появились «звёзды» – «говорящие» артисты. Их было трое: Джо, Дона и Шарки. Дрессировщик объяснил нам, что по-человечески дельфины, разумеется, разговаривать не умеют. Томми с Анджелой немножко расстроились, мы начали их утешать…
И тут… тут я опять услышала этот голос. Голос в голове!
Он сказал:
– Зато вы только «по-человечески» и умеете! Говорите вслух одно – а думаете другое. И это у вас называется «по-человечески»!
И я клянусь, произнесено всё было с явной иронией, отродясь мне не свойственной! ЭТОГО НЕ МОГЛА СКАЗАТЬ Я! Я НЕ МОГЛА ЭТОГО ДАЖЕ ПОДУМАТЬ!
Из-за странного голоса я так разволновалась, что пропустила мимо ушей практически все слова ведущего о способах общения дельфинов между собой. И «вернулась» в окружающий мир, только
А мне, мне казалось, я слушаю волшебную оперу с прекрасной музыкой и потрясающими исполнителями. Я словно бы слышала эти песни во сне, ещё до моего рождения, – теперь же они вернулись ко мне.
Затем, неожиданно, представление закончилось. Все стали подниматься со своих мест и двигаться к выходам. Но я сидела как дурочка и чуть не плакала, потому что музыка кончилась.
Впрочем, это не имеет отношения к делу: мне нужно фиксировать факты, а не эмоции.
В общем, мы пошли фотографироваться с дельфинами.
То есть, Камилла уже хотела уйти, но Томми и Анджела так просили «объемочку на память», что пришлось согласиться.
Ну… то есть, если бы я согласилась с Камиллой, что уже поздновато, а мы еще хотели поесть мороженого, мы бы ушли.
Но я опять услышала голос. На этот раз он просил:
– Постой, Джила. Нам надо поговорить.
И я, как последняя дура, осталась. Хотя, наверное, не стоило.
Когда мы спустились к бассейну, дрессировщик предложил выбрать, с кем бы мы хотели сняться на голоаппарат: с Доной или Джо. Они плавали в бассейне – такие симпатичные и жизнерадостные. Брат даже немного испугался и спрятался за мою спину. Анджела оказалась посмелее (неудивительно: она почти на два года старше Томми) и спросила:
– А с Шарки можно? Он очень милый. И лучше всех пел.
– Ну… Шарки вообще-то не любит фотографироваться. Лучше выбери Дона или Джо.
И тут один из дельфинов подплыл к самому бортику, высунул голову на поверхность и начал издавать трели, как мне показалось, доброжелательные.
– О! – удивился дрессировщик. – Шарки, ты что, хочешь сняться с ними на память?
Дельфин совсем по-человечески кивнул и высунулся из воды еще больше. Смотрел он при этом прямо на меня. Таким внимательным, пристальным взглядом, что мне, наверное, должно было стать не по себе.
Когда мы выстроились возле бортика, дрессировщик взял 3D-аппараты – мой и Камиллин. Он сказал, что, если мы готовы, кому-то из взрослых надо просто поднять руку. Дельфин выпрыгнет из воды, и в тот момент, когда его морда коснется руки, можно будет делать снимок.
Я подняла руку. Шарки прыгнул.
И тут я снова услышала голос:
– Ты смелая девушка. И, наверное, более смелая, чем сама думаешь. Мы должны увидеться снова – сегодня, наедине. Надо поговорить. Это очень важно.
И вот тогда до меня дошло: все это время со мной телепатически разговаривал дельфин.
Но это же бред! Господи! Это полный бред! Ученые доказали, что общение между дельфинами и людьми невозможно. Телепатия вообще невозможна.
Я знаю это. Я не идиотка.
И, тем не менее, я сижу и надумываю воспоминания вместо того, чтобы выспаться перед первым рабочим днем.
Ну вот. Написала. Но яснее ничего не стало. Что со мной? Я схожу с ума?
Ночь с 30-го на 31-е июня 223. года
Свобода! Наконец-то свобода! Долго же я сидел взаперти. Если точнее, около получаса… ну, это время, что я бодрствовал… Однако и его достаточно, чтобы с ума сойти со скуки, особенно когда тебя ждёт целый техногенный мир, наполненный до отказа возможностями и…
Но оставим словоблудие.
С Ленноном и его знакомым я встретился, как и планировал (хотя правильнее будет сказать, НЕ планировал, хе-хе), на Стрейт-стрит.
Ленн выглядел в точности как на 3D-аватарке, только залысина больше, а улыбка шире. Он всё время лыбился, этот очкастый пессимист. И тараторил. А совсем недавно по фону и пары слов связать не мог. Проснулся, значит…
Знакомый – его зовут Мэлли-Молли – оказался милашкой. Он из этих, из «перевёртышей»… транссексуал, короче. Я почувствовал себя немного неуютно… нет, в моём окружении всякие перлы встречаются, но с трансом я ещё близко знаком не был. Да и, по большому счёту, дело в другом. В том, что мы стояли посреди района, прославившегося своими бандитами и извращенцами, причём один из нас «изменённый», второй сладенький лысик, а третий, то бишь я, стройный и подтянутый.