— Мы все — плюх! — хохотал Джеймс, уткнувшись носом в подол моего платья. Пол дернул его за ногу с явным намерением открутить ее вовсе. Мальчуган ойкнул, я села и театрально вздохнула:

— Пол, чем тебе помешала братняя нога?

— Так я тяну, тяну, а она не отрывается!

— Боюсь, если ты дальше потащишь ногу Джеймса на себе, это несколько затруднит нашу прогулку.

— А он мне карту не отдает!

— Джеймс?

— Да я просто посмотреть хочу!

— Похоже, я вас так и не научила, что друг с другом надо делиться! Стало быть, время спеть нашу песенку!

Джеймс подобрался ближе и исполнил мне серенаду: от череды пронзительных воплей у меня заложило уши — и однако ж звуки эти свидетельствовали о доверительной, теплой привязанности, что быстро установилась между нами после утраты няни Прам. Пол заткнул уши и попытался повалить брата на землю.

— Беги-беги! Ты меня слышал! И заруби себе на носу: я нахожу, что угрозы и уловки в общении с вопиюще неосмысленными детьми весьма действенны!

Джеймс резко затормозил, обернулся ко мне, недоуменно сощурился:

— Что такое «неосмысленные»?

Я вскочила с земли и выхватила листок из рук малыша. Да так быстро, что мальчуган еще не понял, как так вышло, — а я уже вернула самодельную карту его брату.

— Пол, что значит «неосмысленный»?

— Значит, что нам предстоит еще многое узнать о мире.

— Ладно, ребята, хватит. — Я поцеловала Джеймса в макушку, подхватила его и усадила к себе на грудь. Малыш нахмурился, но все-таки обнял меня за шею.

— Ну, Пол, куда нам дальше?

Пол поднес карту к самым глазам. Ландшафт был воспроизведен с пугающей точностью. Мальчик посмотрел вперед, туда, где за полем стеной поднимался лес.

— Вон туда, в чащу.

— Тогда пошли!

Я спустила Джеймса с рук на землю рядом с братом, собрала остатки еды в корзинку. Мы зашагали через поле, а солнце между тем опустилось за сплетенные узловатые ветви, и земля взбугрилась полуоголившимися корнями и камнями — достаточно крупными, чтобы споткнуться, и достаточно мелкими, чтобы застрять в туфле.

— Пол, далеко еще? — спросила я. По мере того как удлинялись тени, я начинала слегка нервничать.

— Чуть впереди, если верить сну.

Я помолчала немного: пусть реальность говорит сама за себя, пусть отдернет занавес надежды и явит жестокую правду смерти, правду, что так и не смогла подчинить себе детей, хотя Джеймс по крайней мере оставался рядом с умирающей матерью до конца — вот вам наглядный пример того, как сердце берет верх над разумом.

— А что ты собираешься делать, если ничего не найдешь там? — спросила я наконец.

— Буду дальше смотреть сны, — буднично отозвался Пол, не отвлекаясь от своей первоочередной задачи: он с упрямой решимостью пробирался сквозь заросли, через мшистые валуны и гнилые бревна. Я, крепко держа Джеймса за руку, на ходу продолжала свою небольшую лекцию:

— Я люблю сны больше всего на свете. Иногда они и впрямь сбываются, но иногда нужно проснуться вовремя.

Пол, пропустив мои слова мимо ушей, взволнованно указал куда-то вперед:

— Вот!

Тропа вывела к маленькому бурому ручейку: она обрывалась на одном берегу, но продолжалась на противоположном — и, обогнув старый дуб, терялась среди темных, массивных хитросплетений корней у его подножия. Все, что находилось позади громадного дерева, тонуло в густых наплывах тумана. Джеймс вырвал у меня руку и, не успела я удержать его, сиганул через ручей и нырнул в белесую мглу.

— Джеймс!

Я торопливо подобрала юбки, в свою очередь, перепрыгнула через ручей и, оглянувшись на Пола, поманила его рукой. Вместе мы кинулись в туман вдогонку за малышом.

Воздух вокруг нас загустел; его сырость и влажность ощущались даже тогда, когда туман рассеялся, и мы оказались посреди огромного сада. Еще несколько минут назад был белый день, а теперь в небе низко нависала луна: такой огромной я в жизни не видела! Гигантская, гнетущая; мне казалось, если я дотянусь до неба, то сумею вытолкнуть ее туда, где ей место, в недосягаемые высоты черного бархатного покрова ночи.

— Здесь ночь. — Пол стоял рядом, ежась на стылом воздухе.

— Наверное, я время не рассчитала… — с сомнением проговорила я, крепко стиснула его руку и зашагала между рядов приземистых садовых деревьев. — Надо отыскать твоего брата.

Пол шел молча, суставы его пальцев побелели. Он вглядывался между деревьями в густые тени, что вытягивались навстречу нам, словно алчно принюхиваясь в ожидании.

— Тебе это место снилось?

Пол, озябший от холода, посмотрел на тяжелую луну в небе и медленно покачал головой: