Равным образом общая выраженная в понятии возможность, что вода бывает твердой, не может быть обращена против той необходимости, что эта вода теперь жидкая. Случайность конечных вещей или процессов, т. е. выраженная в понятии возможность их небытия, не может быть обращена против необходимости их бытия при данных условиях.

11. Если оглянуться назад, на весь ряд исследований, к каким нас привели понятия возможного и необходимого, то функция суждения двояким образом получила здесь дальнейшее развитие. С одной стороны, благодаря опосредствованному акту суждения определенно отграничились друг от друга те стадии образования суждений, которые непосредственным суждением пробегаются в один прием. Простая попытка к суждению – вопрос возник, и он привел к рефлексии над отношением судящего субъекта к этому вопросу, а благодаря противоположности вопроса и решения выявился на свет интимнейший и существеннейший смысл всякого акта суждения – необходимость. С другой стороны, акт суждения сделал дальнейший шаг благодаря тому, что вместо отдельных простых субъектов или известного числа таковых высказанное в самом суждении реальное единство субъекта и предиката стало предметом новых предикатов, прежде всего «необходимого» и «возможного». Тем самым обнаружились новые категории, которые постольку стоят над ранее найденными, поскольку они имеют своей основой эти последние и ставят их во взаимное отношение, и именно поэтому они делают познаваемым не только единичное, но также и его связь. Тем самым они противопоставляют положительный контраст простому отрицанию, которое равным образом имеет отношение к носящему характер суждения синтезу.

Таким образом, путь мышления, как мы его познаем, таков: от простой попытки, от гипотезы, возможного проникнуть к необходимому. Тем самым получают свое собственное значение и те более определенные формы, которые обыкновенно соподчиняются суждению, высказывающему или отрицающему определенный предикат относительно субъекта, – условное и разделительное суждение. Первое есть чистое выражение необходимости, второе – исчерпывающее выражение для исключающих друг друга возможностей. Первое ставить возможное в необходимую связь и ограничивает с этой стороны область возможности необходимостью; это последнее приготовляет тот путь, каким возможно – через отрицание определенных возможностей – достигнуть необходимости одной из них.

Обыкновение новейшей логики подразделять суждения с точки зрения так называемого отношения на категорические («А есть В», «А не есть В»), условные («если есть А, то есть В») и разделительные («А есть или В, или С») не является ни первоначальным, ни его нельзя обосновать каким-либо образом в качестве исчерпывающей классификации форм суждения69. Если иметь в виду содержание утверждения, то категорическое и условное, условное и разделительное суждения многократно являются лишь грамматически различными выражениями одной и той же мысли. Если придерживаться грамматического выражения, то условная и разделительная формы суждения уже потому не могут быть соподчиненными видами формы суждения вообще, что они заключают в себе категорическую форму суждения. Но если подчеркивать эту последнюю точку зрения и простым суждениям противопоставлять сложные, которые грамматически являются как соединения предложений, то наряду с условным и разделительным суждением имеется еще целый ряд других соединений предложений, относительно которых является тогда непонятным, на каком праве логика исключает их.

Действительно, долгое время логика по примеру стоиков противопоставляла простому суждению, выражаемому в одном предложении, суждение сложное; и эта – в особенности со времени Канта – позабытая традиция вновь была восстановлена в Новейшее время, например, Ибервегом.

Исследование, которое прежде всего хочет анализировать действительный акт суждения и поэтому в качестве ближайшего объекта наследования находит грамматическое выражение, – такое исследование не может миновать того, чтобы прежде всего вновь не вернуться к указанному выше более старому обыкновению. Тем более что относительно условного суждения возникла масса недоразумений, в особенности вследствие недостаточного внимания к логическом значению грамматических форм.

Когда выступают такие формы речи, в которых при помощи частиц, союзов и относительных местоимений соединяются различные предложения, то происходит это или так, что полные предложения, которые, будучи понятны сами по себе, высказывают определенное суждение, ставятся в отношение к другим; или так, что одно предложение становится нераздельной составной частью другого предложения.

В первом случае отношение является просто грамматическим, как у относительных предложений, или оно выражает субъективное и индивидуальное отношение, в каком высказывания стоят для говорящего, или оно имеет ценность собственного суждения, предикат которого указывает или логическое отношение выраженных при посредстве предложений синтезов, или отношение высказанного в предложениях (состояний, процессов и т. д., которые выражаются при помощи предложений).

Во втором случае делается высказывание или относительно самого грамматически зависимого суждения при посредстве модальных предикатов отношения, или относительно выраженного в суждении.

1. Наиболее простым и легче всего поддающимся анализу видом соединения предложений является тот, когда два предложения, из которых каждое, будучи само по себе понятно, выражает самостоятельное и само по себе значимое суждение; кроме того, ставятся еще в такое отношение друг к другу, посредством которого должно быть выражено больше, нежели выражается через простое высказывание одного предложения вслед за другим. Грамматическим средством создать это отношение служат частицы; и речь идет о значении этих последних.

а) Что частица «и», как и все равноценные ей выражения, прямо не в состоянии дать ничего, кроме как высказать, что говорящий теперь именно объединяет в своем сознании оба суждения, – это мы уже видели раньше. И так как этот субъективный факт констатируется уже тем, что один и тот же высказывает оба предложения, – то сами по себе эти просто соединительные частицы не обладают объективным значением, хотя они и могут брать на себя функцию указывать соответствующую последовательность в изображенном объекте (следовательно, например, временную последовательность в повествовании). Они не обладают, следовательно, ценностью суждения.