Ариэль встряхнула головой.

— Если ее забрали, ее не стали бы снова искать здесь, верно?

— У Партиалов существуют множество фракций, — сказал Маркус. — Возможно, это были враги Морган.

— И Нандита, и доктор Морган ставили над Кирой эксперименты, — произнесла Ариэль, кивая. — Исходя из того, что нам известно, они могли работать вместе.

— Когда ко мне приходила Херон, у меня сложилось впечатление, что Нандита работала на Морган, — сказал Маркус. — Но, полагаю, Херон не самый надежный источник информации. Но как насчет этого: насколько нам известно, последние эксперименты Морган над Кирой были совершенно случайными. Ей просто нужна была девушка-человек, она не старалась заполучить в свои руки кого-то конкретного.

— Насколько вам известно, — заметила Ариэль.

— Насколько нам известно, — согласился Маркус. — Но я был там. Я видел, как действовала Кира, как она принимала решения в своей обычной манере. Если Морган хотела заполучить конкретную девушку, ей нужно было всего лишь напасть на остров, как сейчас, а не устраивать какую-то до нелепости сложную схему, чтобы обманом заставить Киру по собственной воле отправиться на материк.

— Но что насчет фотографии, о которой ты мне говорил? — спросила Ариэль. — Ты знаешь, что Кира и Нандита были знакомы до Раскола, что уже странно, но снимок на фоне ПараДжен?

Разве это не было для тебя сигналом, что здесь творится что-то непонятное? Дело не может быть просто в знакомстве.

— Но в чем? — спросил Маркус. — Конечно, это сигнал, но что же действительно происходит? Я уже много недель пытаюсь в этом разобраться, из-за этого мы перевернули твой дом с ног на голову, но что мы должны были обнаружить? Неужели фотография возле ПараДжен означает, что Кира чем-то отличатся от нас? У большинства людей есть некоторые генетические модули, встроенные при рождении; неужели Кира была наделена чем-то особенным? Может ли такое быть, что она каким-то образом важна? Мы с тобой вместе, Ариэль, но, честно говоря, я совсем не понимаю, что все это значит.

Они услышали шум и мгновенно узнали рычание двигателя, вероятно, весьма крупного. С появлением Партиалов и благодаря их значительным ресурсам и энергии, в Ист-Мидоу снова вернулись автомобили, и люди научились на слух узнавать о приближении «полиции» Партиалов.

Маркус и Ариэль прижались к полу, стараясь, чтобы дом казался как можно более необитаемым.

Это сработало.

— Этот подъехал ближе остальных, — произнесла Ариэль. — По-моему, они знают, что мы здесь — то есть что мы используем этот дом.

— Бумаги, которые ты видела в оранжерее Нандиты, — начал Маркус. — Что ты еще можешь о них вспомнить?

— Я тебе уже говорила, — произнесла Ариэль. — Там было написано: «Мэдисон: для контроля». И много информации насчет физического состояния: рост, вес, артериальное давление и так далее. Это были не просто одиночные заметки, а длительные наблюдения за изменениями.

Нам с Мэдисон было по десять, возможно, одиннадцать лет, у нас как раз начинался период полового взросления, поэтому имело место множество преобразований. Но более половины записей были посвящены различным препаратам — наверное, травам, и Нандита описывала их различные свойства и, иногда, их смеси, которые хранила в своих пробирках. Она пыталась составить нужную пропорцию для... чего-то. Не знаю. «Для контроля», чем бы это ни было.

— О черт, — пробормотал Маркус, уставившись в пол. Когда его осенило, он закрыл глаза и стал медленно качать головой. — Проклятье, дважды проклятье, черт бы это все побрал.

Ариэль улыбнулась.

— Следите за своими выражениями, мистер Валенсио.

— Дело не в контролировании, — сказал Маркус, глядя на Ариэль. — Сколько ты знаешь о научном методе?

— Я видела то, что видела, — настаивала Ариэль.

— Да, разумеется, — согласился Маркус. — Но тебе было десять лет, и ты не знала, как это понимать. Когда ученый проводит эксперимент, у него всегда есть по меньшей мере два объекта: собственно экспериментальный, которым он занимается, и контрольный, который не трогают. Это исходный, неизменяемый предмет испытаний, нужный только для наблюдений, чтобы то, что произойдет с экспериментальным объектом, можно было с чем-то сравнить. Вероятно, Нандита использовала Мэдисон как контрольный объект, чтобы лучше разобраться в наблюдениях за Кирой.

— Она никогда раньше не воспитывала детей, — сказала Ариэль, следя за мыслью Маркуса.

— Когда Кира делала что-то странное, Нандита никак не могла определить, было ли это странным потому, что все дети такие есть, или из-за... из-за того непонятного, что есть в Кире и о чем мы до сих пор не знаем.

Значит, мы все были контрольными объектами, — продолжила Ариэль, постепенно понимая.

— Три контрольных и один экспериментальный. — Она нахмурилась. — Полагаю, это многое объясняет, но не предоставляет ответов на наши вопросы. Мы не знаем, какие эксперименты она проводила, почему вообще проводила их и как все это было связано с ПараДжен.

Маркус пожал плечами.

— Есть только три человека, которым это известно, — сказал он. — Кира, Нандита и доктор Морган. Спорю на что угодно, уж какую-то часть Морган точно знает, иначе она не стала бы разрывать остров на кусочки в поисках оставшихся двоих.

— Ну, я не собираюсь идти расспрашивать ее, — сказала Ариэль.

— А Кира не стала мне ничего говорить, — добавил Маркус. — Сейчас я общаюсь с ней раз в неделю и всего лишь в течение нескольких секунд. Где бы она ни была, сигнал очень слабый.