Есенин Сергей Александрович
Шрифт:
* * *
Мы теперь уходим понемногуВ ту страну, где тишь и благодать.Может быть, и скоро мне в дорогуБренные пожитки собирать.Милые березовые чащи!Ты, земля! И вы, равнин пески!Перед этим сонмом уходящихЯ не в силах скрыть моей тоски.Слишком я любил на этом светеВсё, что душу облекает в плоть.Мир осинам, что, раскинув ветви,Загляделись в розовую водь.Много дум я в тишине продумал,Много песен про себя сложил,И на этой на земле угрюмойСчастлив тем, что я дышал и жил.Счастлив тем, что целовал я женщин,Мял цветы, валялся на травеИ зверье, как братьев наших меньших,Никогда не бил по голове.Знаю я, что не цветут там чащи,Не звенит лебяжьей шеей рожь.Оттого пред сонмом уходящихЯ всегда испытываю дрожь.Знаю я, что в той стране не будетЭтих нив, златящихся во мгле.Оттого и дороги мне люди,Что живут со мною на земле.1924 Пушкину
* * *
Низкий дом с голубыми ставнями,Не забыть мне тебя никогда, —Слишком были такими недавнимиОтзвучавшие в сумрак года.До сегодня еще мне снитсяНаше поле, луга и лес,Принакрытые сереньким ситцемЭтих северных бедных небес.Восхищаться уж я не умеюИ пропасть не хотел бы в глуши,Но, наверно, навеки имеюНежность грустную русской души.Полюбил я седых журавлейС их курлыканьем в тощие дали,Потому что в просторах полейОни сытных хлебов не видали.Только видели березь да цветь,Да ракитник, кривой и безлистый,Да разбойные слышали свисты,От которых легко умереть.Как бы я и хотел не любить,Все равно не могу научиться,И под этим дешевеньким ситцемТы мила мне, родимая выть.Потому так и днями недавнимиУж не юные веют года…Низкий дом с голубыми ставнями,Не забыть мне тебя никогда.1924 * * *
Отговорила роща золотаяБерезовым, веселым языком,И журавли, печально пролетая,Уж не жалеют больше ни о ком.Кого жалеть? Ведь каждый в мирестранник —Пройдет, зайдет и вновь оставит дом.О всех ушедших грезит конопляникС широким месяцем над голубым прудом.Стою один среди равнины голой,А журавлей относит ветер в даль,Я полон дум о юности веселой,Но ничего в прошедшем мне не жаль.Не жаль мне лет, растраченных напрасно,Не жаль души сиреневую цветь.В саду горит костер рябины красной,Но никого не может он согреть.Не обгорят рябиновые кисти,От желтизны не пропадет трава.Как дерево роняет тихо листья,Так я роняю грустные слова.И если время, ветром разметая,Сгребет их все в один ненужный ком…Скажите так… что роща золотаяОтговорила милым языком.1924 Собаке Качалова
* * *
Несказанное, синее, нежное…Тих мой край после бурь, после гроз,И душа моя – поле безбрежное —Дышит запахом меда и роз.Я утих. Годы сделали дело,Но того, что прошло, не кляну.Словно тройка коней оголтелаяПрокатилась во всю страну.Напылили кругом. Накопытили.И пропали под дьявольский свист.А теперь вот в лесной обителиДаже слышно, как падает лист.Колокольчик ли? Дальнее эхо ли?Всё спокойно впивает грудь.Стой, душа, мы с тобой проехалиЧерез бурный положенный путь.Разберемся во всем, что видели,Что случилось, что сталось в стране,И простим, где нас горько обиделиПо чужой и по нашей вине.Принимаю, что было и не было,Только жаль на тридцатом году —Слишком мало я в юности требовал,Забываясь в кабацком чаду.Но ведь дуб молодой, не разжелудясь,Так же гнется, как в поле трава…Эх ты, молодость, буйная молодость,Золотая сорвиголова!1925 * * *
Неуютная жидкая лунностьИ тоска бесконечных равнин —Вот что видел я в резвую юность,Что, любя, проклинал не один.По дорогам усохшие вербыИ тележная песня колес…Ни за что не хотел я теперь бы,Чтоб мне слушать ее привелось.Равнодушен я стал к лачугам,И очажный огонь мне не мил,Даже яблонь весеннюю вьюгуЯ за бедность полей разлюбил.Мне теперь по душе иное…И в чахоточном свете луныЧерез каменное и стальноеВижу мощь я родной стороны.Полевая Россия! ДовольноВолочиться сохой по полям!Нищету твою видеть больноИ березам и тополям.Я не знаю, что будет со мною…Может, в новую жизнь не гожусь,Но и все же хочу я стальноюВидеть бедную, нищую Русь.И, внимая моторному лаюВ сонме вьюг, в сонме бурь и гроз,Ни за что я теперь не желаюСлушать песню тележных колес.1925 * * *
Я иду долиной. На затылке кепи,В лайковой перчатке смуглая рука.Далеко сияют розовые степи,Широко синеет тихая река.Я – беспечный парень. Ничего не надо.Только б слушать песни – сердцемподпевать,Только бы струилась легкая прохлада,Только б не сгибалась молодая стать.Выйду за дорогу, выйду под откосы, —Сколько там нарядных мужиков и баб!Что-то шепчут грабли, что-то свищут косы.«Эй, поэт, послушай, слаб ты иль не слаб?На земле милее. Полно плавать в небо.Как ты любишь долы, так бы труд любил.Ты ли деревенским, ты ль крестьянскимне был?Размахнись косою, покажи свой пыл».Ах, перо не грабли, ах, коса не ручка —Но косой выводят строчки хоть куда.Под весенним солнцем, под весенней тучкойИх читают люди всякие года.К черту я снимаю свой костюм английский.Что же, дайте косу, я вам покажу —Я ли вам не свойский, я ли вам не близкий,Памятью деревни я ль не дорожу?Нипочем мне ямы, нипочем мне кочки.Хорошо косою в утренний туманВыводить по долам травяные строчки,Чтобы их читали лошадь и баран.В этих строчках – песня, в этих строчках – слово.Потому и рад я в думах ни о ком,Что читать их может каждая корова,Отдавая плату теплым молоком.18 июля 1925