– Есть хочешь? – задала она обычный вопрос, на который после паузы последовало не менее обычное:

– Хочу.

Лампа перекочевала на подоконник. На столе появились оплетённая красноталом бутылка вина, деревянная миска с помидорами и неизменным арбузом, рыба, хлеб, солёный козий сыр. После длинного дня, в течение которого у него крошки не было во рту, Илье оказалось всё равно, что Роза ставит перед ним – лишь бы побольше. Сидя на постели, Чачанка следила за тем, как из деревянной миски исчезает её содержимое.

– Не пей ты вина, господи… – устало сказала она, когда рука Ильи потянулась за бутылкой. – Что с него, проклятого, толку, только башка разболится.

– Роза?.. – удивился он, оглядываясь. Чачанка встала, подошла сзади, обняла его за плечи – и Илья понял, что Митька не удержал языка за зубами.

– Не жалей ты меня! – с досадой бросил Илья, отворачиваясь к тёмному окну. – Терпеть не могу.

Рука Розы, поглаживающая его по голове, замерла.

– Да с чего ты взял? – фыркнула она, отходя. – Меня бы саму кто пожалел! Навязались мне на голову, герои…

Тишина. В жёлтый круг света на потолке, суетясь, летели мотыльки. Где-то под полом шуршали мыши. Со стороны посёлка доносился тоскливый собачий вой.

– Сердишься на меня? – спросил Илья, не оборачиваясь, будто у стоящей перед ним пустой миски. И услышал короткий ответ:

– Нет.

По шороху за спиной он понял, что Роза снова села на постель.

– Я не хотел…

– Забудь.

Он сидел за столом, доедал арбуз, слушал, как сзади на постели раздевается Роза, смотрел, как на спинку кровати отправляются юбка, кофта, рубашка. Затем раздался сердитый голос:

– До завтра тебя дожидаться?

Илья встал, погасил керосиновую лампу и через минуту растянулся на постели рядом с Розой. Снова наступила тишина. В окне стояла красная луна. Глядя на неё, Илья потянул к себе Розу. Она подалась, и её спутанные волосы защекотали щёку Ильи.

– Не знаю я, что со мной, Роза… Старый, что ли, становлюсь? Ваську я сегодня видел.

– Знаю.

– Не тронул. Даже кнутом не вытянул ни разу.

– Знаю.

– Но… ведь я цыган. – Илья задумался, вспоминая Митькины слова. – А он у меня жену увёл…

– Митька – мальчишка, глупый, – помолчав, проговорила Роза. – Ерунду мелет, а ты слушаешь. Он завтра извинится.

– Не надо.

– Надо. Он тоже цыган. Должен знать, что можно говорить, а что – нет. И кому.

– Он правду сказал.

– Какую правду? Про твою девочку, которую Васька увёз? – Роза отодвинулась от Ильи, перевернулась на спину, начала водить пальцами по лунному пятну на одеяле. – Выгорело ведь у вас с ней всё давно. Ты и сам знаешь. Забудь. Жена твоя – в Москве. Время пройдёт – вернёшься к ней.

Илья промолчал. Чуть погодя недовольно произнёс:

– Не пойму я… Выгоняешь меня, что ли?

– Дурак. Ты бы свои глаза видел… там, на Приморском, когда мы с тобой на дереве сидели. Жаль, что я её не знаю, Настьки твоей. Наверное, хорошая она, если ты её любишь так.

Илья закрыл глаза. При одном воспоминании о тех посиделках на дереве ему кровь бросилась в лицо, но в темноте Роза не могла этого заметить.

– Почему ты так говоришь? – помедлив, спросил он. – Ты сама… разве не любишь меня?

– Нет, – спокойно ответила Роза.

Илья обиженно уселся на постели.

– Приехали – выпрягай! Договорилась, кума! Какого чёрта живёшь со мной тогда?

– Это ты со мной живёшь, – отпарировала Роза и с тихим смешком потянула Илью к себе, принуждая снова лечь. – Тебе лет сколько, морэ?

– Ну, сорок три…

– А мне тридцать второй пошёл. Не дети, кажись, малые. И в любовь играть нам поздно. Слава богу, оба знаем, что это такое. Хорошо тебе со мной – живи. Станет плохо – уйдешь.

– А ты… тоже так?

– Мне уходить не к кому. А у тебя жена есть.

– Знаешь ведь, я туда не вернусь.

– Почему? – Роза привлекла его к себе, погладила по голове, по плечу, поцеловала в висок. – Маргитка сама от тебя ушла, ты не виноват. Для неё ты, что мог, сделал. Не век же тебе с гвоздём этим в сердце жить. Забудь, Илья. Ты свои счета выплатил. Всё.

Сдерживая внезапно подступившую дрожь, Илья зажмурился. Несколько раз глубоко, протяжно вздохнул, и это немного помогло. Боясь заговорить, не решаясь поднять голову с плеча Розы, он долго лежал так, чувствуя, как Чачанка лениво ерошит его волосы, гладит по затылку. От неё пахло морской солью, рыбой и немного степной полынью. Вдыхая этот горьковатый запах, Илья хотел было спросить Розу о чём-то ещё, очень важном, нужном ему… но так и не спросил, заснул.