Подцепили несколько убитых особей и, протащив их примерно с километр, рискнули все же остановиться и повторить операцию со свежеванием добычи. Заодно Рудников возобновил сбор своего гербария, Александр взял очередные пробы грунта. Кстати, слой чернозема оставался неизменным.

– Значит, Александр Сергеевич, говорите, что вот эта самая большая собака была у них за вожака? – избавляясь от перчаток, с довольным видом поинтересовалась Винникова.

– Ну да. Получается вожаком.

– Угу. Вот только это самка. У них, похоже, царит матриархат.

– А как же с тем, что быки они и есть быки, да и у козла я четко видел причиндалы.

– Ну это ни о чем не говорит. Вот конкретно у этих доминируют самки. Кстати, ничего общего с собаками. Так, самое отдаленное и приблизительное сходство.

– Елена Петровна, пусть останутся дикими собаками.

– Но ведь вы уже притащили сюда несколько кавказцев, и они тоже собаки. Это недопустимо.

– Подумаешь, недопустимо. Проведете параллель – земные и местные животные. Ну к чему перегружать мозг?

– Ладно, пусть будет по-вашему. Но все равно нужно им дать какое-то отличное название.

– Только не латынь, я вас умоляю… – Александр даже сложил перед грудью ладони лодочкой.

– Хорошо, убедили.

– А теперь давайте мы вас попробуем немного убедить, – вытирая полотенцем руки, подошел к ним Зарубин. – Александр Сергеевич, мы тоже хороши. Но, как говорится, лучше позже, чем никогда. Вам не кажется, что вот это путешествие с вашей стороны чистой воды ребячество и глупость?

– Стоп, – Александр даже поднял вверх руку, – только не нужно рассуждений насчет того, что я должен себя беречь, что без меня вас отрежет от внешнего мира, что я единственная ниточка, связывающая нас с Землей.

– Но все именно так и есть, – покачав головой, констатировал Зарубин.

– Согласен. Но вы ведь знаете, отчего я делаю все в секрете? Получается, что, если государство не посадило меня в тихую и безопасную комнату, это должен сделать я сам? Не будет этого! Да мне проще всех вас вернуть на Землю! Я хочу жить полной жизнью.

– А вам никогда не доводилось слышать такое выражение: «Мы в ответе за тех, кого приручили»? – опять не согласился геолог. – Хотите жить полной жизнью, тогда будьте любезны позаботиться о тех, кто последовал за вами. Проще сказать, чего у нас нет, чем перечислить то, что у нас имеется. Однако сегодняшний день мне подсказал, что самое главное, в чем мы испытываем недостаток, это нормальное оружие. С охотничьими ружьями здесь особо не выживешь.

– И что вы предлагаете? – упрямо буркнул Александр.

– Я предлагаю сегодня еще подняться на вон тот урез и разбить там лагерь на ночь. Заодно взглянем, что там за ним. Может, увидим побольше, чем до этого. А завтра, как бы нам этого ни хотелось, возвращаемся обратно, и каждый займется своим делом. Вам, Александр Сергеевич, коли уж вы на это подписались, придется вернуться к роли организатора и снабженца. Вот завалите нас под потолок, наладите нормальную жизнь, собьете нормальное подразделение охраны для экспедиций, тогда сможете опять мечтать о больших прогулках.

Хотелось бы Александру возразить. Вот только угрюмые взгляды членов экспедиции дали ему ясно понять, что он будет зря сотрясать воздух. И потом стало как-то стыдно. Его только что отчитали, как мальчишку, и отчитали совершенно справедливо. А самое поганое, что он еще недавно точно так же воспитывал Власова. Выходит, и сам не так уж далеко ушел. Н-да-а, придется работать над собой. Что-то он и впрямь того, перестарался.

Семен окинул взглядом дверь самого обычного подъезда типовой пятиэтажки и вошел внутрь. Ему конечно же льстило то, что Руль ему доверяет. Вот только это доверие дорогого стоило, причем в самом прямом смысле. После того как разобрались с Валерой, умыкнувшим миллион евро, и вернули деньги, его место занял Семен. Он уже около двадцати лет дружил с Рулем, и не просто дружил, но был его правой рукой. После случившегося тот решил, что лучше бы о деньгах позаботиться кому другому. Тому, у кого гарантированно не сорвет крышу.