— Будь вы моей дочерью, малышка, — я бы сумел вас убедить, что никогда не стоит воспринимать всерьез слова моего сына или какого-нибудь иного молодого животного. По крайней мере до той поры, пока мальчик не превратится в зрелого мужчину, а может быть, и после этого не стоит…

Судя по всему, совет, который Джино дал Андрианне, означал, что он все же сердится на своего сына. После обеда она подслушала их разговор, обрывки которого доносились через дверь в библиотеку.

— Как ты смеешь? В моем доме!

— Какая разница? Она же не твоя жена, а обычная шлюшка.

— Не в этом дело. Мальчишка не имеет права заниматься любовью с чужой женщиной, тем более если это любовница его отца.

— Значит, этот человек должен быть по-отцовски снисходительным.

— Может быть. Но лишь в случае, что сын ведет себя по-мужски, а не как проститутка.

— Тогда, видимо, отец должен показывать хороший пример.

— Ты только и делаешь, что доставляешь мне хлопоты, с тех пор, как…

— С тех пор, как — что? Как умерла моя мать? И кто виноват, что она умерла с перерезанным горлом, как свинья? Но она-то не была свиньей. Свиньями были все твои женщины после ее смерти…

— Я предупреждаю тебя, Гаэтано. Прежде всего, научись говорить вежливо, если ты будешь зарываться, то не получишь от меня впредь ни лиры.

— Я найду, где взять денег. Увидишь. Но вот меня ты не увидишь больше никогда.

— И чем же ты станешь заниматься? Продавать себя богатым американским путешественницам, которые отдыхают на Ривьере. Кажется, ты преуспел в этом занятии прошлым летом в Ницце.

— Они, по крайней мере, забавны, не то что твоя шлюха.

— Да неужели? Что же ты тогда к ней липнешь? Неужели чтобы отомстить мне?

Но вскоре голоса их стали мягче, и Андрианна вдруг поняла, что отец и сын плачут.

— Гаэтано, сынок, ты должен понять, что хорошо, а что плохо. И надо, наконец, научиться понимать, когда время веселиться, а когда время быть серьезным. Как иначе ты собираешься возглавить мою компанию?

— Я стану таким, папа. Дай мне только время.

— Но как много времени тебе понадобится?

Гаэтано что-то пробормотал, Андрианна не расслышала, что именно. Потом они оба рассмеялись, и стало тихо. Вероятно и отец и сын решили выпить немного коньяка в знак примирения.

Конечно, ей было приятно услышать, что они помирились, но она была и разочарована. Ни разу во время разговора не прозвучало ее имя! Как будто измена Гаэтано ей не имела никакого значения.

Неожиданно Андрианна вспомнила разговор, который состоялся у них перед отъездом на каникулы. Ей пришло в голову, что уже тогда Гай знал, что обязательно ее разочарует.

Когда они вернулись в школу, Андрианна уже простила Гая. Гай, в свою очередь, простил ей то, что она нажаловалась отцу — по его мнению, это было в высшей степени бесчестно.

Андрианна же вернулась назад в «Ле Рози» значительно более умной женщиной, чем до знакомства с Бедламом. Она прониклась убежденностью, что на самом деле не стоит так уж полагаться на Гаэтано. К тому же их отношения уже никогда не станут прежними…

Она поняла и две другие вещи. Первое, что стиль и умение себя преподнести значительно более важны в женщине, чем ее подлинные добродетели. Второе, что ей ни в коем случае нельзя лежать на солнце.

Андрианна вынула одну розу из вазы и понюхала ее. Ее аромат стал острее, чем накануне. Как странно, что цветы, умирая, источают более сильный и более сладкий аромат, хотя красота их постепенно блекнет…

Был уже полдень, когда, наконец, из лифта вышла Андрианна. Она была в шубе — Джонатан сразу заметил ее появление в холле. Он долго ждал, но ее появление застигло Джонатана врасплох — он даже не сразу успел закрыть лицо газетой. Как только она прошла мимо и не спеша вышла через центральный подъезд на Пятую авеню, Вест вскочил и бросился через боковую дверь на Пятьдесят девятую авеню, обежал угол здания, вскочил в лимузин, с размаху хлопнул дверцей и проревел Ренни:

— Она выйдет через секунду. Заводи машину и будь готов ехать за ее лимузином.

— Значит, вы все же поймали ее, — заметил Ренни.

Андрианна вышла на улицу, оглянулась по сторонам, как будто хотела сориентироваться, потом спросила о чем-то швейцара и пошла по улице.

— Она идет пешком! — воскликнул Джонатан взволнованно.

Как это происходит в детективных фильмах? Один полицейский передает другому по радиотелефону: «Объект движется пешком в южном направлении».

— Она движется на юг по Пятой авеню.