— Дитя мое, ты права, — ответил маркиз, — пусть Лорио продолжит поиски сына мамаши Мишель, нам до него нет сегодня никакого дела.

Затем он обернулся к нотариусу:

— Господин нотариус, вы собираетесь продолжать поиски?

— Господин маркиз, если вы разрешите, мне бы было лучше…

— Вы сейчас ссылались на то, что боитесь встречи с солдатами, — прервал его маркиз, — так, значит, вы действительно испугались? Черт возьми! Что это такое с вами? Вы же один из наших!

— И вовсе я не испугался, — поспешил ответить Лорио. — Господин маркиз может мне верить. Однако эти проклятые синие внушают мне такое отвращение, что, когда я только вижу одного из них в этой их форме, у меня начинаются колики в животе и я не могу в течение суток принимать никакой пищи.

— Кум, теперь я понимаю, почему вы такой тощий, но меня удручает больше всего то, что я вынужден выпроводить вас за дверь.

— Господин маркиз хочет пошутить над своим покорным слугой?

— Отнюдь нет, я всего-навсего не хочу вашей смерти.

— Как так?

— Если при виде одного солдата вы отказываетесь от еды на сутки, то я заведомо обрек бы вас на голодную смерть, если бы вы вдруг оказались под одной крышей с целым полком!

— С целым полком!

— Без всякого сомнения. Я пригласил сегодня на ужин в Суде полк. И дружеские чувства, которые я питаю к вам, вынуждают меня выдворить вас поскорее из дома. Однако будьте осторожны, если эти негодяи-солдаты увидят, как вы несетесь по полям, вернее по лесам, в такой час, они вполне могут вас принять за того, кем вы не являетесь в действительности… я хочу сказать, за того, кто вы есть на самом деле.

— И что же?

— А то, что в таком случае они не откажут себе в удовольствии выстрелить в вас, а ружья солдат герцога Орлеанского заряжены пулями.

Нотариус побледнел и пробормотал несколько невнятных слов.

— Тогда решайтесь! Перед вами выбор: умереть от голода или быть убитым. У вас совсем нет времени, ибо на этот раз я слышу топот целого войска… И вот, по всей вероятности, в ворота стучится сам генерал.

В самом деле послышался стук молотка, на этот раз более громкий, словно оповещая о прибытии званого гостя.

— В обществе господина маркиза, — заметил Лорио, — я чувствую в себе достаточно сил, чтобы побороть свое отвращение, каким бы непреодолимым оно ни было.

— Хорошо! Тогда возьмите факел и ступайте встречать моих гостей.

— Ваших гостей? Но, господин маркиз, по правде говоря, я не могу поверить…

— Идите, идите, Фома Лорио, сначала вы увидите, а после уж поверите.

И маркиз де Суде, сам взяв в руки факел, вышел на крыльцо.

Дочери последовали за отцом. Берта была взволнована, а Мари задумчива. Девушки всматривались в темноту двора, словно хотели отыскать глазами того, о ком они не переставали думать.

В соответствии с указаниями маркиза, Розина, получив их от Мари, впустила солдат по первому удару молотка. Как только ворота распахнулись, солдаты ринулись во двор и тут же окружили дом.

Слезая с лошади, старый генерал не мог не заметить двух мужчин с канделябрами в руках и двух девушек рядом с ними, наполовину выхваченных светом из темноты.

И что удивительно: они направлялись ему навстречу с самым любезным видом.

— Честное слово, генерал, — воскликнул маркиз, ступая на последнюю ступеньку крыльца, чтобы как можно ближе подойти к гостю, — я уже почти потерял всякую надежду увидеть вас… по крайней мере сегодня вечером!

— Так вы, господин маркиз, утверждаете, что потеряли всякую надежду? — переспросил генерал, удивленный этим вступлением.

— Повторяю, что я уже почти потерял всякую надежду увидеть вас. Когда вы выехали из Монтегю? Часов около семи?

— Ровно в семь.

— Именно так я и подумал! Я рассчитал, что вам понадобится немногим более двух часов, чтобы добраться до нас, и ожидал вас к четверти или половине десятого. А сейчас уже больше десяти! Я уже говорил себе: «Господи, уж не приключилось ли чего-нибудь непредвиденного, что может лишить меня удовольствия принять у себя столь храброго и уважаемого офицера?»

— Так вы меня ждали, сударь?

— Еще бы! Я задавался вопросом, уж не проклятый ли брод Пон-Фарси стал причиной вашей задержки? Какой Дикий край, генерал! Здесь каждый ручеек грозит при малейшем дожде превратиться в поток, через который невозможно переправиться, а дороги… и они еще смеют называться дорогами! Я называю их ухабами! Впрочем, вам это известно не хуже, чем мне, ибо вам пришлось, как я предполагаю, преодолеть сегодня этот чертов порог Боже, похожий больше на море грязи, где проваливаешься по пояс, если только не ныряешь с головой! Однако признайтесь, что все это мелочи по сравнению с Козьей тропой. В далекой юности, будучи заядлым охотником, я ступал на нее не без некоторой дрожи в коленках… И правда, генерал, только от предположения, сколько усилий вам пришлось приложить и сколько волнений пережить, я теряюсь, не зная, как вас отблагодарить за честь, что вы мне оказали, прибыв в мой дом.

Генерал понял, что пока маркиз проявил больше хитрости, чем он.

И он решил продолжить начатую маркизом игру.

— Поверьте, господин маркиз, — ответил генерал, — я искренне сожалею о том, что вам пришлось столько времени меня ожидать, однако вы несправедливы, упрекая меня в опоздании: в этом вины моей нет. Во всяком случае, я постараюсь извлечь урок из того, что вы мне сейчас преподали. И в следующий раз, невзирая на трудности переправы, пороги и тропы, обещаю прибыть вовремя, согласно самым строгим правилам этикета.