«Эвтаназия, МакРив, тик-так».

А как поступила Люсия?

Оставила ее, пока она страдала от похмелья.

«Оставила меня как прошлогодний гардероб».

Когти Реджин впились в руль.

После тысячелетия, в течение которого они никогда не оставляли друг друга в стороне.

«Но прошлогодний гардероб собирается вернуться обратно».

— Никс, ты обещала мне сказать, где Люс, если я сделаю всё, о чём бы ты не попросила. Я убралась в твоей комнате. Я разбиралась с твоим Бентли в магазине, после того как ты в очередной раз вылетела с дороги. И я угробила несколько часов в приютском доме Ллора в обществе этих маленьких чертей. — Реджин стала называть его Лорфанажи предсказала, что это название приклеится к нему намертво. — В любом случае я должна уехать. Ты знаешь, что он вернётся в ближайшее время.

Эйдан.

С его улыбкой, заставляющей замирать сердце, и большими, притягательными руками. Хотя ей хотелось видеть своего Викинга в любой реинкарнации, она решила, что он мог бы прожить полноценную жизнь, если бы никогда не нашел ее.

Никстяжко вздохнула.

— Ты и в правду оставила всякую надежду найти способ быть с ним?

Реджин взглянула на нее, подавляя в себе лучик надежды.

— Есть причина не сдаваться?

— Я полагаю, что мой совет тебе был: "Пойди, найди и трахни своего берсеркера".

— Ха. Ну, знаешь, я пробовала, и это работает не на меня.

«Последние четыре раза!»

— Я просто не могу… я не сделаю этого снова.

Чувство вины росло с каждой реинкарнацией. Она становилась его погибелью, как если бы сама наносила смертельный удар.

Эйдан был убит мечом в его первой жизни, отравлен во второй, погиб во время кораблекрушения в третьей. В четвертой его застрелили. И все непосредственно после того, как она и его реинкарнация занялись любовью в первый раз.

— Разве только ты скажешь мне, почему всё может быть по-другому в этот раз? — добавила Реджин.

«Чёрт, мог ли её голос звучать ещё более отчаянно? Но Никс помогла некоторым бессмертным с вещами подобного рода.

Почему не мне?»

— Что бы ты сделала, чтобы быть с ним, хмм? Чем бы ты пожертвовала?

— Чтобы разрушить это проклятие, я бы сделала почти все.

— Почти?

После долгого напряженного момента Никс сказала:

— У меня нет решения для тебя.

Она не могла предвидеть всё, не была всевидящей. Вместо этого она получила прозвище Всезнающая, потому что её видения появлялись бесперебойно в течение трех тысячелетий.

— Нет решения?

Она не ожидала, что Никс разрешит вопрос с тысячелетним проклятьем прежде, чем Реджин проедет на следующий красный свет, но крошка надежды в ней все же теплилась.

— Не имеет значения, — сказала Никс. — Ты могла бы найти что-то, чем занять себя. В жизни много интересного, кроме уничтожения вампиров.

— Правильно. Например, уничтожение злых каннибальских богов с Люсией, — сказала Реджин, довольная тем, что вернулась к прежней теме.

— Всегда возвращаемся к Люсии. Ты чрезвычайно преданна всем своим друзьям… даже себе в ущерб.

— Какая разница. Преданность — это не плохо.

— Конечно, если ради этого ты покинула рай. Конечно, если у тебя нет ничего, чтобы доказать это. Образно выражаясь, твой чего-то там метр — пуст. А как там насчёт той миленькой стаи леопардов-перевертышей, что хотела пригласить тебя на свидание? Преимущества широкого выбора мужчин трудно переоценить.

Если бы остальные её сестры… или, боги упаси, её подружки-ведьмы… обнаружили, что Реджин не спала ни с кем уже почти двести лет, она никогда не пережила бы этого. Но подобно какой-то глупой, дурацкой марионетке, она оставалась верной Эйдану и его реинкарнациям.

— Ты счастлива, Реджин?

Она взглянула на Никс, отвечая:

— Я — шутница, помнишь? Беспечная. Спроси любого — они скажут тебе, что я — самая веселая валькирия. — Она изучала выражение Никс, на сей раз замечая тени под глазами сестры. — А что? Ты-то счастлива? Все время выглядишь усталой.

Она не упомянула вопящие припадки Никс или исчезновения, причудливые странности, которые раз от раза становились только хуже.

— Я активно участвую в регулировании жизни тысяч существ. Которые непосредственно затрагивает сотни тысяч, которые косвенно влияют на миллионы подобно волне, достигающей миллиардов. Если бы кто-то сказал "Это нелегко быть Никси",я бы не назвала его лжецом.

Реджин никогда на самом деле не задумывалась о том, под каким давлением может быть Никс. Если летучая мышь сделала её счастливой и успокоила её, тогда…