– Так если вы с Манро - близнецы, то как работает эта альфа-штука?

– Волк, основавший наш род, был альфой, так что большинство ликанов и сами имеют такую тенденцию, просто ждут её проявления. В нашем с Манро случае наши звери вырезаны из одной и той же души, так что мы оба, определённо, альфы. Скажем так: мы ссоримся. Часто.
– Он повёл её по очередной тропинке.

– Куда мы направляемся?

– В главный дом нашей общины.

Она закатила глаза.

– Конечно же, я в общине. Супер. Если я встречу здесь четырнадцатилетних подростков, мне поздравить их с бракосочетанием?

– Это не такая община. Тебе здесь понравится. Это как большая команда. А эта территория - типа раздевалки.

– Ты надеешься, что я к вам присоединюсь?

– Все дома оборудованы по высшему разряду, и мы тут всеновички.

– Мне нужно вернуться к своей команде. У меня есть собственная жизнь.
– И вопросы, на которые нужны ответы. Не только об отце.

Теперь, когда она убедилась в существовании бессмертных, ей было интересно, какого вида была её мама, и что с ней стало. Отец говорил Хлое, что у матери не было родственников. Что если это тоже была ложь, как и её смерть от рака?

– Куда тебе нужно вернуться?
– спросил Манро.
– Футбольный сезон закончился, разве нет? Твоего отца дома нет. Это всё из-за Олимпиады? Она всё ещё реальна. Я горы сдвину, чтобы ты на неё попала.

Часть её очень хотела рассказать ему про все симптомы. Но чувство самосохранения вновь заставило придержать язык.

– Я не хочу об этом говорить.

– Уф, тебе стоит знать, что любопытство ликанов - мощная штука.
– Он произнёс это так, словно "мощная" - было преуменьшением. Внезапно он прищурился.
– У тебя что, там любовник?
– Его тон оставался спокойным, но глаза полыхали голубым огнём.
– Какой-то парень в Сиэттле?

– Я на сто процентов поглощена спортом.
– Раньше она убеждала себя, что не ходит на свидания из-за графика своих тренировок. Но остальные игроки умело балансировали между любовью и карьерой. Она слышала разговоры в раздевалке.
– Времени не было для свиданий.
– Или для ужаса, который их неизбежно сопровождал.

Этот ответ, казалось, привел его в восторг. Она почувствовала, что он расслабился.

На самом деле она находилась с ним в полной гармонии, казалось, он усиливал все её чувства. Она ощущала это каждую секунду. Чувствовала жар, исходящий от его тела, просто идя рядом.

Что если она запала на оборотня МакРива? Отец возненавидел бы её за это. Может, уже ненавидит.

Нет, она отказывалась в это верить.

– Это главный дом, - сказал МакРив, указав на то, что выглядело как охотничий домик миллионера, декорированный самым мужественным из мужчин.
– Мы называем его логовом. Он любим, хоть и исцарапан когтями. А недавно валькирия забросила на крышу машину.

– Они настолькосильны?
– Круто! Может, Фьора была валькирией?

– Да. Но это капля в море по сравнению с силой ликана.
– Он открыл перед ней тяжелую деревянную дверь, а потом взял за руку, чтобы провести внутрь.

Его рука была горячей и грубой, а соприкосновение вызвало разряд; Хлоя вздрогнула и недоумённо уставилась в то место, где их руки встретились. Казалось, его это тоже ошеломило, он нахмурился.

Это было что-то вроде связи - то, о чём она читала в книжках и считала просто глупой сказкой.

Видимо, все сказки были реальны.

Его акцент усилился:

– Ах, Хлоя, милая, мне просто нужно...
– Он наклонился вперёд, выглядя так, словно собирался её поцеловать.

Она обнаружила, что зачарована этой перспективой. Пробуждение!В жизни у неё было слишком мало поцелуев.

Но потом она услышала шум, доносившийся из соседней комнаты. Вдруг их кто-то застукает?

– Т-ты говорил что-то про препятствия?
– Её голос сделался хриплым, как у порно-звезды.

Он выпрямился, выглядя обеспокоенным.

– Да. Сюда, к охране периметра.
– И они направились в затемнённую комнату.

Здесь находился гигантский, словно в кинотеатре, компьютерный экран с десятком видеотрансляций, подписанных СТЕНА 1, СТЕНА 2, СТЕНА 3 ... и так далее до СТЕНА 50.

Один ликан сидел за столом.

– Это Маду, наш Мастер над Дозором. Маду, это моя подруга, Хлоя.

Громадный человек встал, возвышаясь над ней так же, как МакРив, но мускулы у него бугрились сильнее. От брови вниз тянулся прямой шрам, делая его внешность опасной. Он, казалось, кипел агрессией. Но выражение его лица было нейтральным.