Дюваль, не обращая на него внимания, продолжал разбирать спутанные после сна волосы Лары.

— Слава Богу! — воскликнул он, увидев Лару.

Его голос раздражающе действовал на болезненно возбужденные нервы Лары. Он всегда говорил так, словно кричал в мегафон. Он прошел через обшитую деревом комнату с изящной, резной с позолотой, мебелью в стиле Людовика XV с чувством даже большей неловкости, чем всегда.

— Ну, как она? Нормально?

Ангельская улыбка озарила лицо парикмахера, придавая ему большую невинность.

— Ей необходимо передохнуть.

— Передохнуть? Сейчас? Уже больше часа как Мадден готов к съемке, а Гриф звонит каждые пять минут, справляясь, начали ли мы.

Дюваль спокойно сунул щетку под мышку, взял волосы Лары и стал разделять их на пряди.

— Ей нужна передышка.

— Черт!

Сидя в темных очках, Лара съежилась от страха, но продолжала играть роль невидимки, которая полностью совпадала с ситуацией, так как они разговаривали о ней в третьем лице. Она постаралась сосредоточиться на сценарии, лежащем у нее на коленях, еще раз просматривая выученные наизусть свои реплики, — все четыре.

— Ты сам скажешь об этом Маддену, ладно, Дюваль? Он проклинает все на свете из-за того, что она опять опаздывает и...

Его перебил звук механического щелчка: голос Грифа кричал из глубины джинсов помрежа.

— Джоэль?

Вынув радиотелефон из заднего кармана, Джоэль поспешно вытянул антенну и весь выпрямился, полный внимания.

— Да, сэр?

Если бы кто-то послушал их, то подумал бы, что Ларе необходимо пересечь океан, чтобы добраться до съемочной площадки. «Доминик» снимался в Шатэ, хотя в то утро расстояние от спальни до уборной ей и вправду казалось большим пространством. Кроме снотворного, она выпила еще и бренди, но ей так и не удалось заснуть до рассвета.

— Она все еще здесь. Я как раз собирался позвонить вам.

— Как она выглядит? С ней все в порядке?

«Она» чувствовала себя, как в преисподней, хотя и ощущала свою плоть. Ее нервы были на пределе, и все вокруг страшно раздражало. Свет резал глаза, а громкие голоса отдавались в голове, как взрывы.

— Да, с ней все в порядке, — кричал Джоэль в радиотелефон. — Но парикмахер говорит, что ей нужна передышка.

В радиотелефоне громко отозвалось:

— Передышка? Сейчас? Нашел время для передышек.

Дюваль посмотрел с высоты своего роста в шесть футов один дюйм на коротышку Джоэля: в его голосе зазвучали металлические нотки.

— Я работаю с ней уже более недели и никогда не...

— Скажи парикмахеру, чтобы он заканчивал, — приказал голос Грифа. — Я рассчитываю на него и гримера, что они быстренько подготовят ее.

Послышался щелчок отключаемого аппарата.

Она возненавидела звуки, воспроизводимые этой штукой. У нее было ощущение, что началась война и она была основным заложником. Ее голова стала подергиваться.

— Куда запропастился этот гример?

Глядя исподлобья сквозь очки, помощник режиссера осматривал комнату.

— Вы хотите сказать, что Джасона здесь нет?

С любезной улыбкой Дюваль стал расчесывать волосы Лары:

— Он только что вышел, чтобы выпить чашку кофе.

— Отлично! — взорвался Джоэль. — Это просто отлично!

Лара почувствовала, что голова раскалывается на части.

— Джоэль, нельзя ли прекратить...

— Кто-нибудь из присутствующих здесь понимает, что мы снимаем кино?

— Джоэль, пожалуйста. Я стараюсь запомнить свою... — начала Лара.

— Вот она, наша маленькая звезда, — замурлыкал Джасон, заходя в комнату. — Мы опять никак не могли сегодня подняться из своей постельки?

— Давай, Джасон, ты задерживаешь всех, — сказал помощник режиссера.

Джасон проплыл мимо, как обычно не замечая его.

— Сколько времени у тебя займет, чтобы подготовить ее?

— Сколько? — растягивая слова, Джасон поднес чашку к своим изящным, утонченным губам, прополоскав кофе рот, наслаждаясь его вкусом: — Сколько надо, столько и займет, мой мальчик.

— Давай, давай, издевайся, Джасон, только не сегодня, а? Что, к черту, мне говорить Маддену?

В глазах гримера промелькнуло презрение; его черты лица были столь же острыми, как и его язык.

— Такой мастер, как ты, должен подыскать что-нибудь оригинальное.

— Гос-по-ди! И зачем я только трачу время на этих людей? Мне необходимо быть на площадке.

С радиотелефоном в руке помощник режиссера ринулся из комнаты, словно боец диверсионного отряда по боевой тревоге.

— Немного пощекочем нервишки.