– Срамота! – проворчал Клим. – С таким соседством не уснешь спокойно. Прикажу, чтоб заменили батальными картинами. Его величество Марклим сносит гоблину башку… Вот это в самый раз!

Он вытащил из ножен королевский меч, помахал им в воздухе и воткнул в брюхо самому нахальному сатиру.

Утром Клим распорядился насчет косточек бедняжки Альжан. Блюститель все еще считал с писцами золото в подвале, но был у него помощник Хохай, шустрый малый в чине мажордома. Призвав его в кабинет, Клим велел сломать стену в винном погребе, извлечь останки и поместить их в обитый розовым шелком гроб. Еще велел найти казначея Жинуса и тащить немедля на ковер пред государевы очи. Порядок есть порядок; каждый обязан свою должность исполнять, а сундуки с монетой, несомненно, относились к казначейскому ведомству.

Подали завтрак, и вместе с голубями под пикантным соусом, паштетом из оленины и кувшином вина явился Омриваль, а за ним и шут в пестром своем наряде и колпаке с бубенцами. Оруженосца Клим послал за капитанами королевской гвардии и братьями-рыцарями, сказав, чтобы явились на военный совет, но без министра Гаммека. Министра с градоначальником тоже звать, но позже, ибо есть для них особое дело, задание высшей секретности. Как раз для советников Левой Руки.

Закончив распоряжаться, он сел к столу и начал завтракать. Паштет и голуби были выше всяких похвал. Шут, дабы способствовать пищеварению государя, корчил рожи, шевелил ушами и терпеливо ждал остатков трапезы. Клим не торопился; как гласила армейская мудрость, чем плотнее завтрак, тем удачнее день. Отпив вина и закусив паштетом, он спросил:

– А скажи мне, Црым, много ли в городе кабаков и трактиров и какой из них наилучший? Кто в них ест и пьет, кто хозяйствует и найдется ли заведение для благородных? Такое, чтобы королю не стыдно заглянуть?

– «У трех богатырей» папаши Каншоко жарят поросят на вертеле. Хороши! – Шут мечтательно сощурился. – И пиво там неплохое, но в «Пятаке» у кривого Омрына получше. Омрын сосиски знатные готовит… Но там кожемяки с кузнецами обосновались, и дух от них тяжеловат. Не выдержишь, твое величество.

– Дальше давай.

– «Братаны-стаканы» и «Третья бесплатно» на рыночной площади. Ну, это для простого люда. Там еще «Логово гномов»… – Црым на секунду задумался. – Знатный шалман, коротышка Татак его держит. Не гном, конечно, но похож, похож… У него змеиный супчик, червяки в маринаде и бухло крепкое, настойка на гадючьем яде. Хочешь попробовать?

– Не хочу, червяки меня не соблазняют. Нужно что-то приличное и питательное.

– Тогда «Кривое колесо» или «У хромого гоблина», обе таверны для кавалеров и прекрасных дам. Запеченные в тесте жаворонки, рагу из ягненка, рыбка нежная, сладкая мальвазия и пироги. В «Колесе» Культык хозяин, а в «Гоблине» Пшимахо, оба из придворных поваров, так что обхождение благородней некуда. Это подходит?

– Мяса в жаворонках маловато, – сказал Клим. – Меньше, чем в этих голубях. А рыбы и вина сладкого я не люблю.

– Ну, величество, тебе не угодишь! Хочешь мяса, отправляйся в «Гнилые кости», там бычатиной и свининой кормят, ромом запивают. Большой кабак у скотобоен, и держит его Мамыш, отставной королевский сержант. Окорока коптит, колбаску, свиные ребрышки. Мясо всякий день и целыми тушами!

– Это уже интереснее, – пробормотал Клим, пережевывая паштет.

– Только из «Костей» собственные кости надо унести до вечера, – откликнулся шут, понизив голос. – Засветло, значит. В темное время там не гуляют. Ночью там, твое величество, не ромом пробавляются.

– Это почему?

Црым опасливо покосился на окна.

– Видишь ли, государь, под «Костями» и ближним холмом – подвал огромный, а может, целая пещера. Словом, подземелье. Не ходят туда, а кто любопытствовал, тех больше не видали. Сам посуди, кому там место, кто там обитает? В темноте и холоде, рядом со скотобойнями, где кровь ручьями. По законам королевства людей им трогать нельзя, но ежели какой болван забредет в ночное время, непременно высосут. Как не высосать, раз болван!

– Очень вовремя ты мне об этом поведал, – произнес Клим, отодвигая блюдо с паштетом. – Но вернемся к кабакам. Что еще у нас имеется?

– «У отрубленной головы», рядом с ратушей на главной площади. Напротив – помост, где казни вершатся, и храм Благого. Ешь, пьешь и думаешь о душах, отлетевших в рай… или в иное место, где поджидают грешников. Весьма способствует пищеварению!

– А как там кормят?

Црым пустился было в объяснения, но вдруг хлопнул по колену, закатил маленькие глазки и дернул ушами.

– Что ж это я, совсем рехнулся! «У золотого шердана», трактир на Речной улице, около «Невесты на часок»! Вот подходящее местечко! Кухня отменная, жарят телят, барашков и гусей, пиво есть, ром и вино, и девочки туда захаживают… а если точнее, так завсегда пасутся в каждом углу. А девицы у матушки Ужи отменные! Так приласкают, что на четвереньках уползешь!

Клим пожал плечами.

– Девиц и в замке хватает, не нужны они мне. Но в остальном место подходящее. Сбегай туда и скажи хозяину, что король желает у него отобедать. И не один, а с большой компанией.

– Слушаюсь, твоя милость, – пробасил Црым, принюхиваясь к голубям и паштету. – Вот только лишнее с тарелок уберу, и сразу ноги в руки. Не изволь беспокоиться.

Кивнув, Клим поднялся и проследовал в кабинет. Там его уже ждали, и едва он переступил порог, грянуло дружное:

– Вира лахерис!