И в первом и во втором случае ей капец, а по-русски говоря, разворачиваются невеселые перспективы.

Где-то на середине лестницы онемевшая от холода Танина ступня соскользнула с гладкого камня, и она чуть было не покатилась вниз. Удержал ее в стоячем положении один из похитителей, ухватив в последний момент жесткой рукой поперек живота.

И, видимо, ощутив Танину дрожь, снял с себя плащ и набросил ей на плечи. Второй только хмыкнул. Без недовольства, скорее иронично.

Ей хотелось вцепиться в широкие полы чужого плаща и укутаться в него по самые брови. Но она сдержалась и лишь подхватила пальцами складки плаща спереди, тем самым жестом, которым ее приучили подхватывать юбки.

Она, черт побери, в этом бедламе княжна, и помирать, если придется, будет по-княжески…

Бесконечно долгая спираль лестницы кончилась, и Таню повели по запутанным лабиринтам коридоров, через огромные залы, чисто убранные, в отличие от Фенрихта, с отполированными до зеркального блеска каменными полами. Стены блестели разноцветным полированным камнем, в каждом зале разного цвета, с золотыми и серебряными накладками в виде цветов, птиц, а кое-где и страшноватых зверей.

Здесь не было видно флигов, зачарованных факелов, повсюду сияли матовые шары, уложенные в гигантские сосуды из золотой проволоки. Вместилища шаров формы имели самые разнообразные – где колонной, где традиционной, с пузырем внизу, вазой, а где и конусом.

Навстречу попадались мужчины в неброской одежде, женщин Таня не заметила. Хотя следовало учесть, что время было предрассветное, считай, ночь. И кто знает, как маги используют Алый замок, – может, теперь это лишь правительственное здание, по которому ходят исключительно лица при исполнении?

У нее вдруг мелькнула мысль, что когда-то это был дом ее предков. Здесь жила ее бабушка, та, что с отцовской стороны. Таня никогда ее не видела, но она жила, родила как минимум трех сыновей, ходила вот по этим блестящим полам, волоча за собой раритетные юбки «на две ладони ниже пятки»…

Она отвлеклась от дум о своей печальной судьбе и глянула на залы и коридоры уже с большим интересом. Екало что-то внутри при мысли, что вот и она одним боком происходит из этого родового гнезда.

Путь их закончился в громадном восьмигранном зале. Похоже, он занимал самый центр здания-холма; стены здесь улетали на невиданную высоту, увенчанные где-то там, в высях, темными сводами. Окна, прорезанные под потолком, казались крошечными, а изумрудные отблески близящегося рассвета превращали их в цепь бусин, подвешенную наверху. Собственно, зал освещали шесть громадных кресел, расставленных у дальней стены, как раз напротив двери.

Кресла сияли.

В первый момент Таня не сообразила, из чего они сделаны. Но похитители мерно двигались вперед, она, не желая, чтобы ее снова обездвижили, шла за ними, отставая на два-три шага. И в какой-то момент вдруг поняла, что кресла у стены сделаны из сияющих камней. У камушков были правильные грани, по виду они напоминали естественно выросшие кристаллы, дымчато-розовые, дымчато-оранжевые.

А внутри граней горел огонь, заливая все вокруг теплым светом, не слишком ярким, но ровным. Свет охватывал весь зал, не оставляя ни одной тени. Было даже ощущение, что сиял сам воздух.

На креслах сидели люди, одетые поярче и побогаче ее похитителей. Двое помоложе, лет тридцати, прочие, по Таниным меркам, дряхлые старцы – от пятидесяти и старше.

Похитители остановились в центре зала, отвесили по поклону. Таня застыла между ними с прямой спиной, разглядывая тех, кто сидел в креслах.

– Все сделано, сиятельные верховные, – чуть глуховато сказал мужчина, отдавший Тане свой плащ. – Да будет на вас благословение Семи. Стража Врат была без сознания, как нам и обещали. Больше охраны в Фенрихте не было, мы вошли тихо и ушли без звука. Добыча перед вами.

– Надеюсь, вы не стали никого убивать? – каркнул один из тех, кому было за пятьдесят.

Мужчина ответил флегматично:

– Нет, нужды не было, магов в башне усыпили качественно. А во дворе нам никто не встретился, ночь все-таки.

Кто-то в Фенрихте продался магам, сообразила Таня. Вот она, измена в наших тарланьских рядах.

– Это хорошо, – сказал старичок в кресле. – Всякий раз, когда мы можем избежать жестокости, ее нужно избегать.

Личность, сидевшая в третьем справа кресле, сделала знак рукой. Мужчины по обе стороны от Тани молча поклонились и исчезли, оставив ей плащ.

– Как вы себя чувствуете, девица Тарланьская? – осведомилась та же личность, что махала ручкой.

Таня подавила истеричный смешок. Ну прямо как в сказку «Морозко» попала: «Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная?»

– Я чувствую себя босой и раздетой, – отчеканила она, задирая подбородок как можно выше. – И мне от этого холодно и неудобно.

И я тебе не милая Настенька из сказки, подумала Таня зло, чтобы выдавливать из себя добренькие слова.

По ряду сияющих кресел прошла волна движения. Тот, кто ее спрашивал, тут же встал и двинулся к ней.