— Но мне ничего не надо.

— Чепуха, дитя мое. Я хочу, чтобы ты стала моей наследницей. И еще, тебе пора вернуться в Нантакет, нет причин оставаться здесь.

— Я вас не оставлю.

— Но ведь мы с тобой давно решили, что после окончания школы ты уедешь домой.

— То было давно, а теперь я передумала.

— Но ведь твоя семья…

— Вы — моя семья.

— Я не гожусь для этого, а такой умнице и красавице, как ты, нечего терять лучшие годы, ухаживая за развалиной вроде меня.

Элизабет снова принялась возражать, но Фиби не дала ей больше говорить.

— Я устала и хочу немного отдохнуть. Возьми бумаги и разберись в них как следует. Обещаешь?

— Обещаю.

— Вот это другой разговор, — сказала Фиби, закрывая глаза.

Элизабет поднялась к себе. Положив бумаги на стол, она, не зажигая света, села в кресло-качалку у окна. На сердце у нее было тяжело — она не представляла теперь своего будущего без тети Фиби. Каким далеким казался ей сейчас маяк в Нантакете, и как хотелось ей на самом деле вернуться домой, к песчаным берегам океана, и снова вместе с дедом наблюдать за звездами. Но здесь ее удерживает долг, которым она не позволит себе пренебречь, даже если потеряет из-за этого человека, которого никогда не переставала любить. Приняв решение, она разделась в темноте и легла в постель.

Войдя на следующее утро к Фиби, Элизабет объявила:

— Домой я не еду.

— Я не позволю тебе жертвовать ради меня своей молодостью.

— А я не позволю вам выгонять меня отсюда. Вчера вечером я решила оставаться в Бостоне столько, сколько потребуется. Я просмотрела бумаги. Мне будет чем заняться. Я встретилась сегодня с мистером Торнтоном утром. Говоря откровенно, тетя Фиби, ваши финансовые дела в беспорядке. Мистер Торнтон объясняет это тем, что в последнее время вы не могли уделять им столько же внимания, сколько и раньше. С его точки зрения, многие акции следует продать. Завтра я снова встречусь с ним. Он передал мне еще несколько документов. И вы знаете, это занятие мне по душе… Наверное, мне не случайно много раз хотелось родиться мальчиком.

— У тебя есть деловая хватка. Ты в женщин-Брюстеров, мы все живем своим умом. Увы, в этом мире мозги есть у женщин, а власть у мужчин. Я не случайно не захотела еще раз выйти замуж после смерти Чарльза. Я всегда могла сама о себе позаботиться и не нуждалась ни в чьих услугах. Мне жаль особ, которые не могут обойтись без мужчин. Поверь моему опыту, Элизабет, пока у тебя есть акции и деньги, всегда удержишься на плаву, пускай ты и не замужем. Не продавай этого дома и не продавай всех акций, когда я умру. Пока у тебя будут крыша над головой и деньги, ты не будешь ни от кого зависеть. Тебе следует это твердо знать.

Гарри то исчезал из жизни Элизабет, то появлялся вновь. Окончив курс в Кембридже, он вернулся в Бостон, а затем поступил на юридический факультет Гарвардского университета. Ее нередко навещали отец и дед, по очереди приезжали все шестеро братьев и сестры, но она сама так ни разу и не выбралась в Нантакет.

Гарвард Гарри окончил, когда Элизабет исполнилось двадцать три. Отвергнув выгодное предложение в Нью-Йорке, он поступил на юридическую фирму своего дяди в Бостоне, и она знала, что послужило для этого причиной. Его ухаживания становились все более и более настойчивыми.

Незадолго до Рождества Элизабет отправилась на небольшую вечеринку к Хоуэллам. Когда она приехала, Гарри уже ждал ее.

— Я уже думал, ты не приедешь, — сказал он, быстро подходя к ней, и, забрав накидку и перчатки, поцеловал в щеку. — Где ты застряла?

— Читала тете Фиби газету, пока она не уснула.

Взяв ее под руку, Гарри привел ее в библиотеку и закрыл дверь.

— Гарри, по-моему, будет неудобно, если мы останемся здесь надолго. Я даже не поздоровалась с хозяевами, и потом, разве прилично нам находиться здесь вдвоем? Что скажут люди?

— Скажут, что ты очень красивая, — ответил он, обнимая ее.

— Прошу тебя, Гарри, не надо, — отпрянув, попросила Элизабет.

— Ну хорошо, — ответил он, — но я должен с тобой поговорить.

— О чем?

— О тебе и обо мне. О нас… Твоя тетя вовсе не требует, чтобы ты посвятила всю свою жизнь ей.

— Я знаю, но при чем здесь это?

— Тогда что же?

— Любовь, преданность, понимание. Она заменила мне мать, всегда была рядом и сделала для меня очень много. Но важно даже не это, главное — именно теперь у меня появилась возможность хотя бы отчасти вернуть долг.

— Принеся в жертву лучшую пору жизни.

— Но ведь это моя жизнь, Гарри, — не скрывая раздражения, ответила Элизабет, — и я живу так, как считаю нужным. Ты мне не отец и не муж, чтобы давать советы.

— Ты права, но я бы очень хотел стать твоим мужем. Будь моей женой, Элизабет. Ты ведь знаешь, как давно я тебя жду.

— Но я никогда не просила тебя ждать, Гарри, никогда не обнадеживала…

Не позволив ей договорить, он снова приблизился к ней и обнял на этот раз еще крепче, прижимая к себе и ища ее губы своими.