— Виктория, — остановил ее Амос, — ты сделаешь это для меня? Очень тебя прошу. Никто больше, чем мой племянник, не нуждается сейчас в твоем здравом понимании действительности и уважительном отношении к жизни.

Она не собиралась позволять Амосу навязывать ей свое решение и впутывать в авантюру.

— Сначала я должна с ним познакомиться, — заявила Виктория, стараясь, чтобы ее слова и голос звучали доброжелательно.

— Вполне резонно, — согласился Амос.

Снова прозвенел звонок, и почти сразу послышался глуховатый голос:

— Дядя? Ты дома? Поторопись! Ты же прекрасно знаешь, что торнадо не станет нас ждать.

— О Боже, — прошептала Виктория, поспешно открывая дверь.

Мужчина, стоявший на крыльце, выглядел именно так, как она его себе представляла: высокий, плечистый, мускулистый, грубоватый, необузданный и явно… непокорный. Просторные шорты цвета хаки свободно болтались на узких бедрах. Ярко-голубая майка с надписью: «Я ПЕРЕЖИЛ СПЛАВ ПО РЕКЕ. КОЛДУОТЕР. МИССИСИПИ» — плотно облегала широкие плечи, подчеркивая мощь бицепсов. Длинные волосы волнами падали на плечи. Цветом они напоминали коричневую карамель с золотистыми прожилками, словно в них застыли солнечные блики. Лицо было обветренным и смуглым от загара.

Но самое сильное впечатление производили его глаза: живые, пронзительно-голубые, дерзко и оценивающе смотревшие на Викторию. Облик возникшего перед ней мужчины был устрашающим, пока Роун… не улыбнулся. В уголках глаз вдруг появились крошечные морщинки, а на щеках образовались почти детские ямочки.

— Ну наконец-то я вижу пресловутую Викторию Дрисколл. — Он протянул руку, и она машинально пожала ее, ощутив на себе силу его длинных загорелых пальцев.

— Вы, должно быть, Роун, — холодно произнесла она, не вполне уверенная, что ей понравилось его обращение. — Я бы сказала, что из нас двоих вы более заслуживаете этого определения. Мне даже странно, что вам известно мое имя.

— О, в семействе Калленов каждый знает о вас. Раньше все мы считали вас мошенницей, но я подозреваю, что если бы так было в самом деле, вы бы либо вышли замуж за Амоса, либо бросили его ради юного ковбоя. Мне можно войти?

Виктория застыла у двери, ошеломленно уставясь на него. Этот человек был непростительно груб. Во-первых, Амос не мог являться объектом посягательств ищущей богатого мужа авантюристки по той простой причине, что, будучи, разумеется, человеком обеспеченным, он вряд ли был богатым, занимая должность профессора в Технологическом университете и живя в щитовом доме с двумя спальнями в скромном пригороде Лаббока в штате Техас. Во-вторых, Амос был ее другом и учителем, которого она уважала — но не больше. Любой, кто предполагал иное, являлся в ее глазах невежественным тупицей и грубияном.

Но Роун Каллен мог просто заблуждаться. Решив для себя, что лучше всего игнорировать его бестактные замечания, она отошла в сторону, позволив ему войти.

— Да тут у вас жарко, как в аду, — переступив порог, заявил Роун. — У вас что, вышли из строя терморегуляторы отопления?

— У Амоса лихорадка, он мерзнет, поэтому в доме так тепло, — пояснила Виктория, закрывая входную дверь.

— Лихорадка? — Брови Роуна в недоумении поползли вверх и сошлись над переносицей. — Это не опасно?

— Иди сюда, мальчик мой, и я покажу тебе, на что гожусь, — из кухни донесся нетерпеливый возглас. — Не выношу, когда люди говорят обо мне за моей спиной.

Виктория пожала плечами и пошла на кухню. Она уже решила, что никуда не поедет с Роуном Калленом. Во время наблюдения за смерчами и дикой погони за ними требовался ясный ум, чтобы трезво оценивать обстановку и действовать соответственно ситуации. Она была уверена, что с Роуном это невозможно.

— Что вы тут говорите о лихорадке? — поинтересовался Роун, заходя на кухню и смотря на дядю, который сидел за столом, согнувшись над тарелкой с супом.

— Это не просто лихорадка, а холод из преисподней, — проворчал Амос. — И если ты не хочешь подцепить ее, держись от меня подальше.

— Я никогда не болею, — возразил Роун и нагнулся, чтобы обнять дядю. Амоса Роун любил так же, как и отца, и вовсе не собирался держаться от него подальше. К тому же в последнее время они виделись слишком редко.

— Амос, можно я подогрею вам суп? — предложила Виктория.

Роун мгновенно сосредоточил все свое внимание на женщине, которая открыла ему дверь. Он знал, что Виктория поедет вместе с ними: Амос никогда не ездил в экспедицию без нее. С тех пор как четыре года назад его напарник ушел на пенсию, Виктория всегда сопровождала своего друга и наставника, но Роун не ожидал, что она так прочно окопалась в доме дяди, играя роль хозяйки.

Когда Виктория открыла дверь, она показалась ему холодной и надменной, смотрела на него свысока, словно ждала, что он скажет что-нибудь оскорбительное. Теперь ему захотелось разрушить ее спокойствие. Таков уж он был. Но в то же время Роун никогда не верил, что Виктория охотится за деньгами Амоса, хотя все в семье были уверены именно в этом. Он считал Амоса мужчиной настолько разумным и трезво смотрящим на мир, что просто хорошенького личика и привлекательной фигурки было явно недостаточно, чтобы пленить его.