На другом конце провода повисла тишина. — Немного, — ответил мужчина сухо. — Кто это?

— Можете называть меня Джейн. Кто вы?

— Вы можете можете называть меня, — передразнил он, — Квинс.

Эбен вскрикнул. Подскочил к телефону и вырвав его из моих рук нажал кнопку сброса. — Ох, умно, — зарычал он на Вана, отшвырнув его назад сильным толчком. — Очень умно.

— Так, — сказала я, потирая локоть, которым врезалась в кухонный шкаф. — Думаю это имя означает что-то плохое?

— Главный охотник Квинси Хельсинг, — сказал Эбен мрачно и мотнул головой в сторону Вана. — Лидер охотников на вампиров.

— Ох. — Я поморщилась, когда я поняла, насколько близко мы подошли к катастрофе. — По крайней мере, это звучало, как будто он еще не знал, где мы находимся. Хорошие рефлексы, Эбен. — Я поставила стул Вана вертикально снова, борясь с желанием ударить его, когда он был внизу. — Ты действительно не знаешь ничего?

Кровь побежала по подбородку Вана в том месте, куда Эбен ударил, зажимая ему рот, но в его сощуренных зеленых глазах был удовлетворенный блеск. — Ну давай же, кусай.

— Не искушай меня, — зарычал Эбен. Он судорожно сжал руку. — Я все еще ничего не ел.

Дерьмо, я забыла, что не все из нас были суперособыми магическими принцессами. Я оглядела Вана. Ну… почему бы и нет? Так ему и надо.

– Эбен, ты ведь не тронешься и не объешь его в кровавом безумии или что-то типа того, правда?

— Мне нужно всего около 300 пинт. Он выживет.

Эбен показал свои зубы.

– Но я могу сделать это очень неприятно, если пожелаешь.

— Я не боюсь никого из вашего рода, — сказал Ван вызывающе подняв подбородок. — Покажи, что ты можешь.

— Наслаждайся, Эбен, — сказала я, шагая в сторону с размахом. Ван вдруг показался очень взволнованным.

– Гм, я не имела в виду так буквально. Зак, выйди.

— Но я хочу посмотреть!
– запротестовал он, когда Эбен двинулся на Вана.

Охотник на вампиров сжал кулаки, скрутил предплечья, но его обязательства оставались крепки. В замутнении супер скорости, Эбен был на нем. Клыки сверкнули.

Ван снова полетел на спину, как только Эбен отпрянул от него, очищая горло.

– Ах, — сказала я, наблюдая как Эбен наклонился вперед, очищая рот своей ладонью. — Разве он не хорош на вкус?

— Оо! Оо!

Зак поднял руку в воздух, подпрыгивая как питомец учителя.

– Съешь меня! Я не оставлю осадка во рту!

Эбен отмахнулся от него, всё ещё давясь.

— Что случилось? — Приглушенный голос Вана исходил от пола, звучавший немного удивленно, но по-прежнему невыносимо самодовольно. — Недостаточно нежно для тебя, злодей?

— Нет. — Эбен выпрямился, вытирая рот рукавом. Его цвет лица стал слабо зеленым, как у кого-то, кто проглотил что-то гнилое. — Так вот кто ты какой.

— Что — э.

Внезапная ужасающая тишина исходила от Вана, словно кто-то, добрался в школу только для того, чтобы обнаружить, что они забыли штаны дома.

Я снова подняла Вана на ноги. Вы бы думали, что он был рад, что Эбен, похоже, не хочет съесть его, но он не выглядел так. Он был бледным, будто Эбен на самом деле осушил его.

– Это не то, что ты думаешь, — быстро сказал охотник на вампиров. — Нет, я плох на вкус из-за…стероидов. Да. Полон наркотиков. Определенно.

— Думаю, нет.

Эбен стал вежливым, но твердо вцепился в мой локоть.

– Джейн, у нас серьезные проблемы. На пару слов, пожалуйста?

— Посмотри за ним секунду, — сказала я Заку. Я бросила взгляд на бак, где Мозг все ещё глазел на Вана, испугавшись реакции Эбена. — Ты тоже, Мозг. Эбен?

Я думала, мы просто пойдем в другую комнату, но Эбен вел меня наверх, в спальню для гостей. Он захлопнул за нами дверь с нервным взглядом назад.

– Я надеюсь, этого предостаточно, — сказал он, — Я не хочу, чтобы охотник подслушивал.

— Что случилось? У него ядовитая кровь или что-то вроде того?

— Что-то, похожее, — мрачно сказал Эбон. — Достаточно сказать, что он вполне опасен.

Он вытащил Айфон из кармана, пальцы бегали по экрану.

– Я должен связаться с Хэйконом. Сейчас.

Он приложил трубку к уху и, насколько я могу судить, начал говорить наоборот.

— Какого…

Он шикнул на меня, виновато махнув рукой, слушая кого-то на другом конце. Дрожь пробежала по его лицу. Когда он заговорил снова, его голос превратился в пресмыкательский тон, который звучал как у ребенка, который только что пнул мяч в совершенно новое окно соседа. Обмен пошел в одном направлении, затем в другом на несколько минут, Эбен начал бледнеть. Хотя я не могла понять, что было сказано, было ясно, что эта новость была плохо воспринята. Когда он наконец повесил трубку, он выглядел выжатым.