Потом среди неоновых сигнальных ламп я разглядел две слабые простые лампочки. Это был вход в тринадцатый шлюз. «БТ» сбавил обороты, мы услышали тишину, которая вот-вот отзовется гулом. Ворота шлюза были открыты. Но «БТ» почему-то не стал в них входить, и мы с Володей направились в рубку, узнать, в чем дело.

– Ушел «Ангарск», – сказал нам Шорников. – Выпустили из шлюза. Вон ворота еще открыты.

В рубке скопилась керосиновая вонь. Облако собственного дыма догнало «БТ».

– По рации сообщили, – сказал Иван Васильевич.

Видно было, что они с Шорниковым обжились в рубке. Рулевой с обаполом сверкнул на нас опухшим глазом, как на людей, о которых он знает больше, чем они о нем.

– Как назло! – сказал Володя.

Я представил себе пятьсот километров, которые нам все равно придется пройти самим. Начаться они могут прямо отсюда. И я ужаснулся. Ожидание в Калаче нас расслабило.

Связались с Калачом, ждут, что скажет Александров, – сказал Шорников.

В рубку заглянул высокий человек в фуражке с «крабом». Кивнул рулевому:

– Идем в Пятиизбянки, – и объяснил нам: – Велено догнать «Ангарск».

Он усмехнулся и исчез. Через минуту взревела машина, копоть пошла прямо от воды. Потом потянуло сквозняком, озоном, вспененной водой, опять на щеке стали таять мыльные пузыри, ударило холодом. И вновь от воя чудовищного вентилятора под палубой заложило уши, пропало желание разговаривать.

Рулевой иронически взглянул на нас с Володей. Ивана Васильевича и Шорникова он уже считал за своих.

Мне тоже захотелось почувствовать себя своим. Я крикнул:

– Догоним?

У парня было своё представление о самолюбии. Он не ответил. Я знал эту манеру. «Надо? Ещё спросишь!» Парню был непривычен разговор, в котором не было подковырщика и подковыриваемого, и он переводил его в привычный для себя тон. Я еще раз крикнул. Поглядывая на Ивана Васильевича и Шорникова, словно делая их свидетелями своей победы, он ответил:

– Ну, он же в Пятиизбянках задержится…

– Зачем?

Ещё иронический взгляд в сторону Ивана Васильевича и Шорникова:

– Приставку брать.

Парень взял свое и оттаивал:

– На одной машине идем.

Я не понял, и он объяснил:

– Вторую включить – по дороге догнали бы.

О существовании двух машин на корабле я ничего не знал и даже не был уверен, что меня не разыгрывают. Я забеспокоился. Если это был розыгрыш, он достиг цели.

– Почему же вторую не запускают?

Парень опять долго не отвечал.

– Нельзя.

– Почему?

Он ещё дважды повторил «нельзя» прежде, чем объяснил:

– Вторую включаем, когда с грузом идем.

– Сейчас тоже причина есть.

И вновь парень иронически посмотрел на меня своим опухшим глазом:

– Без капитана нельзя. А он отдыхает.

Подбитый глаз его не смущал. Пожалуй, даже придавал вальяжности.

Теперь все пристально вглядывались в темноту, словно надеясь увидеть сигнальные огни «Ангарска». Однако за тускло освещенной палубой сразу же начиналась чернота. Лишь время от времени радом с бортом вспухали светло-серые полосы. Это были усы – пена от носового буруна.

Я устал перекрикивать машину, но в рулевом только открылась доброжелательность. Посверкивая подбитым глазом, он делился:

– Девчат везде много! В Вешках были, пошли на танцы, потом привели с товарищем в каюту двух. Выпили, товарищ отшлюзовался, а я все никак. Только к ней, а она: «Не трожь меня, я спать хочу…»

Я показал на уши, подвигал челюстью – заложило, ничего не слышу. Но парню хотелось говорить, и он продолжал в том же духе…

Огни Пятиизбянок узнали сразу. на рейде будто ничего не поменялось. Но загадочности поубавилось, и вода не струилась таинственно.

Огни вырастали быстро. Мы искали сигналы «Ангарска». Но их не было. Из диспетчерской сообщили, что «Ангарск» уже ушел.

Пока через диспетчера связывались с Александровым, рулевой поглядывал насмешливо. Он-то останется на корабле, а мы – очень может быть – сгрузимся прямо на воду и отчалим в темноту. После проволочек, ожидания, утомительной нерешимости начнем оттуда, откуда могли начать четыре дня назад.

И нечего других наказывать своей нерешительностью. Вся эта гонка ни к чему. Столкнуть шлюпку на воду мы ещё можем. Поднять её на корабль не в наших силах.

Пока я медлил, взревела машина, «БТ» стал разворачиваться, и в рубку заглянул тот же человек в фуражке с «крабом». Он сказал, сто связаться с Александровым не удалось, но по каналу идет «Бийск». В три часа он должен быть у двенадцатого шлюза. На этот «Бийск» нас и погрузят. Он подмигнул рулевому: «Не спишь?» – и опять исчез.