Шрифт:
Весь 1918 год шла героическая борьба, XI армия нуждалась в самом необходимом — снаряжении, вооружении, медикаментах. На ее долю выпало еще одно испытание: на армию обрушился тиф. К концу 1918 года было зарегистрировано 50 тысяч тифозных больных.
В условиях обострения классовой борьбы на Северном Кавказе, когда значительная часть среднего казачества перешла на сторону контрреволюции и после ряда крупных поражений, XI армия в феврале 1919 года вынуждена была отступить через Кизляр на Астрахань.
Перед армией лежали безлюдные и бесплодные пески, ей предстояло проделать 400-километровый путь без продовольствия, воды и жилья в лютые февральские морозы. Падали лошади, люди шли вперед днем и ночью, предпочитая смерть в песках сдаче в плен. Многие тысячи бойцов и командиров погибли, но уцелевшие впоследствии продолжали борьбу за власть Советов на Нижней Волге, а затем на Северном Кавказе.
ОТВЕТЫ КРАСНОАРМЕЙЦЕВ НА «ОПРОСНЫЙ ЛИСТ»:
«1. Лычагин Петр Ефимович.
2. В Унароковском полку.
3. С января 1918 года.
4. Под городом Екатеринодаром в бою с бандами Корнилова.
5. Наш отряд, впоследствии полк, действовал под аулом Блепчечинском, потом по направлению гор. Екатеринодара с боями против Корнилова, впоследствии под Армавиром и при отступлении советских войск с Северного Кавказа также отступал до Астрахани.
6. Воротясь домой, увидел, что оставшаяся старуха-мать и 13-летний брат живут на квартире чужой, голодные, голые и босые. Дом и имущество частью продано, частью растащено. Отец 53 лет и брат 18 лет — красные — умерли, они отступали со мной, а старший брат вернулся, жив.
8. В 1918 году в начале ноября, когда Красная армия отступала с Северного Кавказа под городом Ставрополем, верстах в шести от города была позиция наших войск на горе. Белые — под нею, то есть горой […] Правее нашей роты находился полк, названия которого не помню. Полк собрался в кучу и стал митинговать. Противник готовился к наступлению. Командир нашей роты И. Литвинов лежал больной в обозе. Узнав о положении, прибежал к митингующему полку, едва не застрелил командира полка. Подал команду „полк в цепь“, предупредил, кто вздумает делать панику будет расстрелян; полк принял боевой порядок, противник полез на нас. Мы под энергичной, смелой командой Литвинова перешли в контрнаступление, сбили противника, который дрогнул и побежал. Командир наш под градом пуль был впереди всех.
[1. Фамилия неизвестна.]
8. Теперь я опишу виданный мною бой кровавый Кочубея [12] 19 и 20 июля 1918 года под Кореновкой, когда отступали из-под Ростова. Сорокин [13] остался на Тимашевке, а Кочубей ушел на Ново-Корсунскую и через Дядьковскую вышел в тыл к кадетам и перерубил страшную массу офицеров. Если бы не товарищ Кочубей, сразу бы отрезали всю XI армию.
1. Шевченко Василий Федотович.
12
Иван Антонович Кочубей(1893–1919) — из казаков, командир Красной Армии. В Первую мировую войну награжден тремя Георгиевскими крестами.
В начале 1918 г. возглавил конный отряд Красной гвардии, в конце 1918 — начале 1919 г. командовал 3-й Кубанской кавалерийской бригадой XI армии. Попал в плен к белоказакам и был повешен.
И. А. Кочубей послужил прототипом образа Ивана Черноярова в романе Артема Веселого «Россия, кровью умытая».
13
Иван Лукич Сорокин(1884–1918) — командир Красной Армии, летом 1918 г. командовал Ростовским боевым участком.
4. В бою под станицей Полтавской Кубанской области в 1918 году, 7 февраля, в бою под Тимашевкой Кубанской области, в бою под станицей Копанской Кубанской области — 1918 г. В боях под станицей Великокняжеской в 1919 году в 3-м Крестьянском полку, под станицей Торговой, под селом Соленое Займище 2-й Кавдивизион 34 стрелковой дивизии — 5 октября 1919 г.
6. По прибытии домой нашел свою семью выгнанной из дома только в одних рубашках, на квартире. Все было до основания разграблено.
7. За время похода через калмыцкую степь пришлось много поголодать, питаться приходилось дохлой кониной, переносить холод, т. к. одежды не было […] Мы пришли в город Черный Яр голодные и холодные.
8. В 1918 году Таманская армия вся состояла из бойцов, способных на любой подвиг, особенно это замечалось в наших вождях и командирах, которые, командуя нами, всегда находились впереди цепи и поддерживали дух каждого бойца. 3 июля 1920 года. Ст. Полтавская».
После поездки на Дон и Кубань агитпоезд «Красный казак» был передан в распоряжение Украинского ЦИКа.
Летом Николай Кочкуров оказался в Москве.
Редактор газеты «Гудок» Н. И. Смирнов, знакомый с ним по совместной работе в «Приволжской правде», привлек его к сотрудничеству в «Гудке». Сам редактор был деятельным сторонником продвижения в рабочую среду «газеты без бумаги», опубликовал статью «Опыт „Гудка“ в постановке устной газеты».
Из воспоминаний Анатолия Глебова
С осени 1920 года Артем жил у меня в «Савойе» [общежитие сотрудников Наркоминдела], а работал в «Гудке», железнодорожной газете, начавшей выходить весной того года. Работа у него была очень своеобразная: он числился «зазывалой» в созданной при «Гудке» устной газете (распространенная в ту пору форма агитпропработы).