Он знает, что перед ним люди изголодавшиеся, поэтому он взывает к их желудку: «Ходил я вчера с есаулом Лаврентьевым в подгляд к татарским станам. Баранину, псы, варят и жарят. Мыслю, коли грянем на ордынцев дружно, так не минует та баранина наших зубов».

Его воинство — это казаки, иные из которых побывали в «пытошной башне», а также «бурлаки, колодники, ярыжки кабацкие, бездомки и побродимы гулящие». Поэтому он говорит без обиняков: «Помни, бежать нам некуда и не с чем…»

Артем Веселый пишет о личной храбрости Ермака, его силе и ловкости, его уме и сильной воле. Более того, овладев Западной Сибирью, став, по существу, во главе целого царства, Ермак обнаруживает еще одно ценное качество — государственный ум. По принципу «разделяй и властвуй» он стравливает «князька с князьком и мурзу с мурзою»; он четко разграничивает «сибирцев» по социальному признаку. Безжалостно истребляя непокорных вождей племен, он обещает: «а на простых людей моей грозы нет и впредь не будет, коли они из послушанья не выйдут»; он требует, чтобы казаки проявляли умеренность, дабы местные жители, плательщики ясака, «с голоду не помирали». По-государственному поступил Ермак, сумев так повлиять на казаков, что те решают призвать в Сибирь царских воевод.

Удар, нанесенный Кучуму казачьим отрядом Ермака, положил начало крушению Сибирского ханства.

Следом за казачьей саблей катилась деньга купецкая, за деньгой — топор, соха и крест.

С Руси на многих стругах поплыла в Сибирь московская рать […]

За ратью, на привольное житье украин, двигалась с семьями и скарбом голодная мужичья орава.

Говоря о продвижении в сибирские просторы русских мужиков, Артем Веселый графически подчеркивает его сходство с неудержимым потоком:

Хотя тема хозяйственного освоения Сибири не получила в «Гуляй Волге» развития (что и не было задачей автора), она намечена достаточно четко:

Новоселы вымирали от гнилой воды, гибли от лихорадок и от шашек сибирцев, но все же на самом пороге Азии крепили свое владычество: горели леса, до облак взвивался багровый дым, горели травы, полыхала степь пожарами горькими, — то пришельцы расчищали место под пашню. Упорно стучали русские топоры, гремели песни, убогая соха подымала первую дикую борозду…

Тяжело досталась Сибирь тем, кто шел сюда с мечом. Не легко пришлось и тем, кто пришел с оралом: «Неприветлива ты, чужая сторонушка, нерадошна». Однако землепроходцы были уверены, что Сибирь — суровый, но богатейший край — «потомцам пригодится».

Писатель Александр Антонов в статье «Штурм истории» отметил: «Роман „Гуляй Волга“ по своему языку, по своей форме, пожалуй, наиболее лирический из всех исторических романов» 5 .

Павел Максимов записал слова Артема: «Считаю достоинством „Волги“ ее язык; максимальная простота, ни одного иностранного слова».

На экземпляре «Гуляй Волги», подаренном в 1933 году дочери своего друга, автор написал: «Танюше Максимовой с удовольствием дарю мою лучшую книгу. Артем».

Начиная с 3-го издания «Гуляй Волгу» завершает «Словцо конечное». В нем автор коротко рассказывает историю создания книги, говорит, что заглавие романа «Гуляй Волга» — «русской воли и жесточи, мужества и страданий полноводная река, льющаяся на восток» — родилось «в хорошую минуту», и в заключение пишет:

Улыбка и уроненная на страницу слеза живого читалы да послужит мне лучшей наградой за этот каторжный и радостный труд!

Из записок Гайры Веселой

Весной 1935 года отец обещал мне и моей единокровной сестре Фанте летом «Волгу подарить».

Когда до окончания учебного года оставалась неделя, отец повел нас в ЦУМ и экипировал для поездки: байковые спортивные и сатиновые пионерские костюмы, ботинки, сандалии, панамки.

С первых дней каникул начались сборы в дорогу, проходившие, как обычно, на Покровке.

В комнате дым коромыслом: на сундуке, на кроватях лежат мешки, коробки; бабушка строчит на швейной машинке тюлевую палатку от комаров (отец называет ее «балаган» [67] ) — на полу, на стульях белая пена раскроенного тюля.

Приготовлено полотно, из него бабушка сошьет парус.

Сохранился, составленный отцом список предметов, необходимых в путешествии.

Мне поручено собрать по списку «шитво»: нитки, иголки, пуговицы, ножницы, булавки; упаковать книги, карандаши, бумагу.

Нам с Тусей (так по-домашнему зовут Фанту) не терпится поскорее попасть на Волгу. Теребим отца: «Когда на лодке поедем?» — «Ездят на телеге, на лодке плывут».

Отец заручился отношением от редакции газеты «Лесная промышленность» к директору Рыбинского леспромхоза с просьбой оказать содействие писателю Артему Веселому в поездке по Волге от Кинешмы до Сталинграда, так как Артем Веселый «имеет в виду почерпнуть литературный материал на Волжском транзитном сплаве». Дата выдачи 20 мая 1935 года.