Делать нечего, специалисты взялись за выполнение столь необычного задания. Но первыми на Луну высадились американцы, и луноходы решили несколько модернизировать, сделав из них самостоятельные самоходные аппараты для исследования Селены в автоматическом режиме.

По словам доктора технических наук, главного конструктора по космической тематике ВНИИтрансмаша Михаила Маленкова, всего было изготовлено около десятка луноходов первой модели. Первый из них взорвался вместе с ракетой в феврале 1969-го. Второй долетел до Луны и выполнил все задания. Остальные стали выставочными экспонатами.

Один из них я видел во ВНИИтрансмаше. Самым трудным оказалось выбрать тип движителя. Предлагались и гусеничные варианты, и колесные, шагающие…

Остановились на самом простом и надежном. Но прежде чем его выбрать, нужно было установить, какой именно грунт на Луне.

Споров было немало. Кое-кто предполагал, что любой транспорт утонет в лунной пыли. С.П. Королев, выслушав разноречивые мнения специалистов, взял ответственность на себя. Известна знаменитая записка, написанная им: «Луна твердая. С. Королев».

Луноход был сконструирован и построен. Оставалось научиться им управлять. Причем не из кабины самого лунохода, как предполагалось ранее, а дистанционно, на расстоянии 400 000 километров.

Экипаж решили набрать из тех кандидатов в космонавты, которые почему-либо не подходили для полетов в космос.

«А чтобы мы не очень огорчались, что не попали в основной отряд, нас назвали «сидячими космонавтами», — вспоминает Вячеслав Довгань, водитель «Лунохода-1» и «Лунохода-2», кандидат военных наук, генерал-майор в отставке.

Под Симферополем была создана специальная площадка — «лунодром», на которой имитировался лунный ландшафт. Укомплектовали два экипажа, в каждый из которых вошли командир, водитель, бортинженер, штурман и оператор наведения остронаправленной антенны.

«Основная нагрузка ложилась на водителя, — продолжал рассказ Вячеслав Довгань. — Мы должны были овладеть необходимыми навыками дистанционного управления, чтобы во время сеанса работы полностью слиться с машиной и отрешиться от всего «земного», вести себя так, словно действительно находимся на луноходе»…

Управление на огромном расстоянии требовало умения предугадывать события. Дело в том, что сигнал от Земли до Луны и обратно идет более трех секунд. Поэтому об исполнении команды и меняющейся обстановке на Луне водитель узнавал с задержкой, видел события в прошлом.

А водители видели кадры на телевизионном экране с задержкой и вовсе до двадцати секунд. Получалось, что они рассматривали пейзаж, который луноход уже проехал. При его скорости в 33 сантиметра в секунду, он проезжал за 10 секунд триста метров. Да и телевизионной картинкой приходящую информацию было трудно назвать. Скорее перед водителем демонстрировался набор слайдов, менявшихся каждые несколько секунд. Все это давало такую нервную перегрузку, что экипажи, облепленные медицинскими датчиками, сменялись через каждые два часа. И так одиннадцать месяцев в Симферополе, за вычетом лунных ночей, которые прерывали работу экипажа на 14 земных суток.

Вячеслав Довгань объясняет мне, что управляли луноходом с помощью пульта управления, на котором была рукоятка, как на самолете, — вперед две скорости, движение направо, налево и назад. И рядом располагались закрытые крышкой кнопки на случай отказа основной системы управления. На приборах слева выводились данные по курсу лунохода, его дифферент и крен.

Слушая его слова, вдруг заметил, что у меня самого от волнения вспотели ладони. Оценишь неправильно ситуацию, и все — луноход завалится, застрянет, забуксует, и вытаскивать его будет некому. Труд сотен людей пропадет впустую.

Гарри Роговский, первый заместитель главного конструктора Научно-испытательного центра имени Г.Н. Бабакина, вспоминал, что, когда он в первый раз увидел картинку, переданную с лунохода, «определить, где камни, где кратер, казалось, было невозможно». Требовался большой опыт, чтобы разобраться в этом хаосе. Кратер, например, был виден в виде темной полоски, поскольку камеры стояли очень невысоко, на уровне глаз сидящего на стуле человека.

Поэтому луноход поначалу часто въезжал в кратеры. А стенки у него рыхлые, аппарат начинал буксовать, его сносило…

Время за разговорами пролетело незаметно. И вот мы уже на месте. «Марс» выглядел довольно обыденно — площадка, засыпанная песком, в огромном, просторном ангаре.

Медленно иду вдоль колеи, оставленной очередным экспериментальным транспортером. Ноги проскальзывают, приходится искать взглядом, куда шагнуть. Нащупываю ступней мелкие камни с острыми краями. Цепляюсь за один из них и начинаю терять равновесие. Михаил Маленков поддерживает меня за руку.