– Спрашивай, - великодушно предложил он, откинувшись на спинку кресла.

– Понимаете...

– Понимаешь, - перебил он меня.

– Что?
– не понял я.

– Когда мы наедине, можешь обращаться ко мне на "ты", Гарри. Так будет удобнее. Тем более я предполагаю, какой именно вопрос ты хочешь мне задать.

– Как Вы... ты отнесся к своему первому убийству?
– с грустной иронией спросил я.
– Правильно подумал?

– Я бы удивился, если бы ты совершенно не думал о произошедшем. Но ведь ты ничуть не раскаиваешься, так?

– Нет. И более того, поступил бы точно так же и в следующий раз.

– В таком случае, просто прими это как данность, но не думай, что ты теперь вершитель судеб, Гарри. Не перегни палку.

– Тебе тоже так хреново было от того, что ты не в силах ничего изменить, и убивать никого не хочется, а придётся? Да? Как думаешь, эта крыса мне будет сниться по ночам? Приходить в виде призрака и сводить с ума? Северус, мне так плохо сейчас, словно я в бадье с грязью искупался, причем сам, добровольно. Что мне делать?

– Пей, - протянул он мне огневиски.

Одним глотком я отправил огненное пойло в себя, чувствуя, как тепло, спокойствие и расслабление разливаются по крови.

– Это не панацея, и больше ты от меня выпивки не получишь, а то станешь спившимся нечто. А я пьяных ненавижу, опыт проживания с отцом сказывается. Но сейчас, как антистрессовое, самое то получилось.

– Северус, - прижался я к его плечу лбом, от чего он напрягся.
– Северус.

– Время пройдет, чувства притупятся. Угрызений совести не будет, если ты твердо уверен, что поступил правильно, а значит корить себя не за что. Я убивал невиновных, вот они порой и приходят в сновидениях ко мне. Проснешься в холодном поту и не знаешь, как исправить сделанное, потому что невозможно уже ничего исправить-то. Это не в твоих силах. Ты же не думаешь, Гарри, что, вынюхивая на тех и на других, мечась между ними, чтобы выжить и не потерять себя, никогда не совершишь постыдного поступка? Убивать приходиться с обеих сторон. И если не отрешиться, то твое "я" сожрет тебя со всеми потрохами и не подавится.

– В шпионаже все гладко не бывает. Я не могу осуждать тебя, Северус, не каждый сможет жить так, как ты. Силы воли необходимо иметь много. Но меня больше волнует та легкость, с которой я его убил. Понимаешь, я боюсь того спокойствия, что сейчас во мне - нет ни грамма сожалений и переживаний об произошедшем.

– Боишься, что понравится?
– с иронией спросил он.

– Нет, я уверен в том, что понравиться подобное мне не сможет никогда.

– Тогда, что?

– Страшно думать, что ты имеешь право осуждать, решать, выносить приговор и судить.

– Власть и вседозволенность? Хм... Как интересно. Многие стремятся к этому, а ты опасаешься.

– Да, не хочу увязнуть в той грязи, что несет с собой власть. Могущество развращает, - честно признался я.

– Удивительно, что порой тебя посещают умные мысли, Гарри, - с иронией и усмешкой произнес Снейп.
– Но чем чаще ты вот так, как сегодня, будешь задаваться этим вопросом и удерживать себя, тем лучше. И к тому же, Гарри, всегда на любую силу, найдется еще большая сила. Закон равновесия. Тем более в магии. Магический мир, теряя чистокровные рода, забывает об этом. Перестаёт чтить традиции, написанные не на пустом месте.

Я все так же прижимался к плечу мужчины, стараясь впитать его спокойствие и уверенность. От него так приятно пахло, что я непроизвольно потянулся к шее - принюхаться больше, а еще лучше слизнуть этот чарующий запах с нее.

– Гарри?
– его судорожный вздох ощущаю всем телом.
– Ты что задумал?

Лучше бы он молчал, а не шептал так интимно, заставляя покрываться мурашками от желания слушать его голос еще и еще. А какой он бывает в моменты наслаждения? Хрипловатый, томный, тягучий или резкий? Не могу, не могу, не могу... я как кошак, налакавшийся валерьянки. Меня так и прет от его запаха, силы и одуряющего резонанса уверенности и растерянности, что волнами исходит от него в данную минуту.

– Поцелуй меня, - понимаю с опозданием, что только что произнес, но упрямо поднимаю голову и прошу, не отрывая взгляда от темных, как ночь, глаз Северуса: - Пожалуйста, поцелуй.

– Гарри, ты не понимаешь, что творишь, - шепчет он с лихорадочным блеском в глазах.

В душе триумф от осознания того, что я желанен. Не хочется задумываться над будущим, сейчас важно настоящее и то, что я чувствую.

Мучительно медленно он склоняется к моим губам и, задержавшись на секунду, с рычанием впивается в них. Стон вырывается из меня, и я льну к нему так, словно желаю раствориться в нем без остатка. Ледяной принц очень горяч, поцелуй подавляет, заставляя расслабиться и получать удовольствие. Голова идет кругом, соображать не получается, и я тону в ощущениях, отвечая на поцелуй. Его руки поглаживают мою спину, и в каждом движении я чувствую подтверждение моей принадлежности ему.

– Да чтобы у тебя дементоры в родне были!
– громкий недовольный голос вышедшего из камина Люциуса донесся до нас отдалённым эхом.
– Ох, и ничего себе я зашел.

– Люц, - оторвался от моих губ Северус, но продолжил удерживать в объятиях.

Я, опьяненный ощущениями, перевел недоумевающий взгляд на холодно смотрящего на меня Лорда Малфоя. И в голове начало проясняться. Неторопливо, но набирая обороты, мысли жужжали, стараясь донести до меня, что же действительно произошло и какими последствиями это мне светит.