Шрифт:
– У нас снарядов двадцать осталось.
– А у нас – двадцать два… Хорошо, по два бое-комплекта умудрились загрузить! – ответил гвардии лейтенант Седов, командир третьего оставшегося ИС-2.
– То-то же… Построение – «елочкой», стволы влево-вправо. Хорошо бы еще нашу пехоту к себе на броню подсадить, ну да где ее здесь взять? Сами справимся. По машинам!
– Есть!
Первую потерю уже и так изрядно потрепанный тяжелотанковый батальон понес буквально через два квартала. «Иосиф Сталин-2» гвардии лейтенанта Седова первым вылетел на перекресток. И тут же получил удар прямо в лоб – 88-миллиметровым бронебойным снарядом «Pzgr.40». Против замаскированной в развалинах зенитной пушки «acht-acht» даже у могучего ИС-2 не было никаких шансов. Ее и заметили-то только уже тогда, когда полыхнуло.
Зенитка «Flak.18/36» стала таким же символом войны, как и «тридцатьчетверка», против которой боролись в основном зенитные расчеты люфтваффе. Как это ни странно, но его создание стало результатом тотальных запретов на новые виды вооружения в проигравшей Первую мировую войну Германии. Версальский «мирный» договор запрещал, в числе прочего, немцам иметь зенитную артиллерию, а все имевшиеся зенитные орудия подлежали уничтожению. Однако уже в 1920-х годах немецкие инженеры вновь занялись разработкой подобного вооружения. Работы велись тайно в Германии, а также в других европейских странах. Например – в официально нейтральной Швеции. В целях секретности новые полевые и зенитные орудия, изготовленные на рубеже 1920-х и 1930-х годов, получили обозначение «образца 1918 года», как будто были созданы еще в период прошедшей войны. Таким образом, разработанная в 1931 году фирмой Круппа 88-миллиметровая зенитная пушка именовалась «88-миллиметровое зенитное орудие образца 1918 года».
Первые образцы пушки «Flak.18/36» были построены в Эссене, а боевое крещение новая зенитная артсистема получила в Испании в 1936 году. Именно там «Flak.18/36» стала использоваться не только против воздушных целей, но и против танков. Поэтому на орудия стали монтировать бронещит.
Полуавтоматический клиновой затвор обеспечивал скорострельность до 20 выстрелов в минуту. Противооткатные устройства включали в себя гидравлический тормоз отката и гидропневматический накатник. Основанием лафета служила крестовина, у которой боковые станины при переходе в походное положение поднимались вверх, а продольная балка играла роль повозки.
Пробивная способность немецкой зенитки была поистине чудовищной за счет высокой скорости забрасываемого на верхотуру снаряда. Орудие «Flak.18/36» было смертельно опасно для всех танков и тяжелых самоходок, даже для ИС-2 и ИСУ-152, до самого конца войны.
Например, известный «танковый ас» Отто Кариус в своей книге «Тигры в грязи» впоследствии вспоминал:
«Единственный выход оставляла 88-миллиметровая зенитная пушка. С ее помощью можно было эффективно действовать даже против этого нового русского танка (имеется в виду Т-34. – Прим авт.). Поэтому мы стали с высочайшим уважением относиться к зенитчикам, которым до этого доставались лишь снисходительные улыбки».
– Назад! Танки – назад! – Степан Никифорович и забыл, что рация уже даже и на прием не фурычит. – Твою ж мать!
Командирский «Иосиф Сталин-2» стал поперек улицы, перегораживая проезд.
А вот его стальному «собрату» не повезло. Тяжелый танк прорыва, замерший на перекрестке, начал медленно разворачивать массивную башню с длинным стволом мощной пушки. Видимо, электропривод поворота башни был поврежден, и наводчику приходилось вертеть башню вручную. Ручной привод позволял поворачивать башню с усилием в шестнадцать килограммов. У них был еще шанс – хотя бы умереть с честью, ответить огнем на огонь. Но гитлеровская «acht-acht» обладала несравнимо большей скорострельностью. Еще три снаряда ударили последовательно: в 100-миллиметровую бронемаску орудия советского танка, в скос башни и в нижнюю броневую деталь борта. Она была хоть и толщиной в 90 миллиметров, но расположена вертикально, под прямым углом. Так что 88-миллиметровому снаряду не пришлось даже «нормализоваться». Он ударил точно между катков. Это попадание и стало для танка роковым.
Он не загорелся – просто остался стоять скорбным памятником для четверых погибших танкистов…
– Ах, вы, мрази!
Командирский ИС-2 сорвался с места, свернул за угол. Многотонная машина понеслась по параллельной улице. Наводчик развернул башню задом наперед, а механик-водитель втопил педаль газа в пол. Взревев двигателем, тяжелый танк прорыва вломился в чудом держащуюся стену уже разрушенного дома. Выбив огромное облако кирпичной пыли и разбросав каменные обломки, «Иосиф Сталин-2» предстал перед расчетом зенитки «Flak.18/36», словно ангел мщения. Пушка Д-25Т была все еще повернута стволом назад. И в этой ситуации как нельзя кстати оказался кормовой пулемет «Дегтярев-танковый» в специальной нише башни.
«Дегтярев-танковый» на корме башни мог комплектоваться трехкратным оптическим прицелом ПУ от снайперской винтовки Мосина. Сейчас Степан Никифорович Стеценко ясно различал лица гитлеровцев. Страх смерти исказил их, превратив в посмертные маски. Гвардии капитан не испытывал жалости – просто жал на спусковой крючок.
Потом, через много лет, на вопрос внука: «Дедушка, а ты много людей убил?» он ответит: «Людей я не убивал. Убивал – фашистов!»
Напоследок «Иосиф Сталин-2» втоптал своими широкими гусеницами проклятую зенитку в битый кирпич и каменное крошево – вместе с трупами гитлеровцев.
Пробравшись по страшному лабиринту разбитых и сожженных дотла улиц и передавив несколько противотанковых орудий вместе с их расчетами, три танка вышли наконец-то в район предполагаемой дислокации гаубичных самоходок гитлеровцев.
За деревьями ясно виднелись характерные силуэты 105-миллиметровых самоходок «Wespe», а возле них – гусеничные транспортеры боеприпасов «Mun.Schl». Обе эти машины были сконструированы фирмой «Алькетт» на базе легкого немецкого танка «Pz.Kpfw II».