— я не думаю, что он смог бы проникнуть сюда — мой гостеприимный хозяин (а это был именно он 0, хотя разве со слов его верных прихвостней он не отправился по делам на несколько дней?) сел за письменный стол — замок слишком хорошо охраняется

— тогда как ты объяснишь смерть охраны? — по голосу я опознала во втором мужчине Грица. Ну конечно моя вторая жертва, только что еще раз убедила меня в необходимости его устранения. — Говорю тебе, давай спросим эту — честно говоря, в этот момент я на него обиделась, даже не за отношение ко мне его можно понять, а за такое обращение.

— Она не виновата — в этот момент мне пришлось отвлечься от прослушивания их увлекательной беседы обо мне, любимой потому как, моя правая рука соскользнула. Ценой невероятных усилий мне удалось удержаться на месте и не упасть на пол. Я, собрав в кулак уже порядком напряженные мускулы, подтянулась обратно под сень покрывала, в это время на улице раздался шум, и мужчины выскочили из кабинета. Надо сказать вовремя, как только за ними закрылась дверь я, не удержавшись, сорвалась и со всего размаха приложилась об пол. К счастью для меня никто не слышал витиеватой ругани, которую я произнесла. Однако рассудив, что мой гостеприимный хозяин не очень обрадуется, обнаружив меня в своем кабинете, я поспешила убраться к себе в комнату.

— позвольте мне теперь уйти вроде как я все, что было оговорено, выполнила — пожилая женщина, стоя перед Люцем нервно теребила концы своего платка — ведь по договору все сделано…

— ну не знаю — ухмыльнулся он — ты по договору должна и за себя заплатить, раз пошел такой разговор. Так вот что, ты мне добудешь сведения о новом белом маге, которого никто не может описать и при этом от его руки погибло уже много наших, а в благодарность за это я тебя и дочь наконец отпущу. Вот только не надо причитать.

Женщина, поспешно вытерла слезы и вышла прочь из комнаты. Я, потакая своему чутью, пошла за ней следом так, чтобы она меня не заметила, хотя можно было и не скрываться. Женщина прошла по аллее и около высоких ворот вдруг остановилась и, опустившись на колени на землю расплакалась. Я неслышно подошла и встала сзади. Я растерянно смотрела на нее, не зная, что сказать или что сделать, женщина вдруг резко повернулась ко мне и, увидев меня, в ужасе подскочила

— ради всего, что для вас свято прошу вас, простите меня, не сдержалась, я больше не посмею…

— тише — приложила я палец к ее губам: — остановитесь. Я не причиню вам вреда. — Она закивала головой. — Давайте найдем место, где можно поговорить.

Женщина все еще испуганно озиралась по сторонам. Мы прошли с ней через ворота и отойдя от особняка, скрылись в ближайшем лесу.

— Расскажите мне все- я положила руку ей на плече: — Вам не нужно меня бояться. Я хочу вам помочь. — Некоторое время она колебалась, а затем снова залилась слезами.

— тут история такая, что сразу и не расскажешь. — всхлипывает она: — это доченька моя, виновата во всем, но теперь уже бог ей судья. — Она вдруг резко оглянулась, как будто произнесла что-то страшное. Мое шестое чувство не давало о себе знать, и поэтому я уверенно стала слушать дальше. — Она вишь, у меня одна. Растила я ее в строгости, а как она подросла, она ведь у меня красивая была. Однажды с подружками на улице встретила его. — Женщина кивнула в сторону особняка: — он по той поре тоже дюже красивый был. Прямо ясно солнышко, да и колдуном-то он тогда еще не стал. Зла столько от него не было. Вот она дурочка, возьми да и влюбись в него, по самую маковку. Она же у меня видишь, тоже не бесталанная была. У ней, какой-никакой а дар к колдовству тоже был. Отец вишь, ее знатным колдуном был, да только он в войне-то не участвовал. Потому и погиб до срока, сердешный мой. Так вот, Маримьянка-то моя, мне и говорит, мол иди мама, сватай меня за нашего барина. Они вишь, на ту пору-то в тайне от меня спелись, да она и ребеночка понесла, а сказать мне все страшилась. Ну я знамо дело, к барину. Так мол и так говорю, пора бы честным пирком, да за свадебку, а он вдруг больным сказался, мне говорит, пока нельзя вот, как только поправлюсь, так сразу. Мне говорит, и самому совесть не позволит, дитятко без отца оставить. Вобчем с того дня, что ни час, то ему все хуже, а Маримьянка моя места себе не находит. Ходит слышко, словно в воду опущенная. А потом, не знаю уж кто ее надоумил, что мол надо найти и убить белого мага, который на ее суженного заклятье страшное наложил. Я ей пыталась втолковать, что белые-то они заклятий не насылают, а только она как обезумела. Собралась, да и пошла на белых. Да и дар у нее к колдовству словно увеличился. Ух и лютовала она тогда, чуть заподозрит кого в связи с белыми магами сейчас ему смерть лютая. Мало пол годочка не было, ее а потом вернулась. Узнала я говорит, мама что лучше мол стало Люцу, любимому. Да и не след с животом мне магов гонять. В общем, от соседей узнали, действительно поправился женишок то ее. Она нарядилась и пошла к нему. Да прямиком на свадебный пир к нему и попала. Стоит ни жива не мертва, а жених-то ее под руку с молодой женой пиво пьет. Вот она от злобы, поняла вишь что он обманул ее, его молодую жену и погубила прямо на свадебном пиру а после того ее один из охранников верных свел куда-от якобы время до суда праведного переждать а только приговору того никто и поныне не слышал.

— а вы причем?-

— а я дура старая верила, что дочь еще спасти можно, вот и пошла к нему с повинной головою. Все говорю, для тебя сделаю и любую службу сослужу. Только ты уж не откажи старой, верни дочь, а коли нет ее в живых, так ты мне хоть место укажи где она захоронена чтобы было где цветочки приложить. А он выслушал меня, да и говорит, мол сейчас о судьбе ее рано говорить. Вот послужи мне, а я зачту дочери твоей. Вот с той поры уж почти десять лет я и служу ему на мелких поручениях. Где информацию добыть о белых магах, я ведь часто там, в их городе то бываю. Вот и слушаю, о чем люди говорят, а потом и доклад делаю. — Я внимательно вгляделась в лицо женщины, и теперь смогла понять почему ее лицо показалось мне таким знакомым. Я неоднократно подавала этой женщине, то хлеба, то монетку покрупнее, пока находилась в своем городе. Только теперь меня стала беспокоить мысль о том, что нигде кроме как у штабов я ее не видела, а ей просто надобности в этом не было. Меня ужаснула внезапно пришедшая мысль, о том, сколько еще таких вот невольных шпионов следит за нами.

— когда же конец вашей службе?

— как только он меня отпустит. — Вытерла слезы она. — Да разве ж такое возможно. — она подняла на меня заплаканные глаза: — да ты не подумай на меня, не выдам я. — И опережая мой удивленный взгляд, продолжила: — я ведь сразу тебя узнала, еще когда первый раз увидела, и все думала рассказать али нет? Да потом, грешным делом решила, что ежели ты ему ко двору придешься, то я к тебе за помощью и приду, а не поможешь тогда и правду открою. А теперь вижу, добрая ты, на Марьянку мою дюже похожа, вот если б ты помочь могла?

— я сделаю все, что в моих силах. — Женщина обняла меня как родную.

— дай бог тебе добра, да и помощи тебе в делах твоих. Ты если сможешь за Марьянку-то мою ему тоже отомсти. — Я киваю ей в ответ и провожаю взглядом ее сгорбленную, еще всхлипывающую фигурку до края леса. Конечно, я постараюсь помочь этой женщине, однако сначала работа. Я поднимаюсь и иду в особняк.

— ну как погуляла — Люц как всегда лучезарно улыбается мне и протягивает руку я, улыбаясь в ответ, беру его под руку и мы вместе входим в столовую