— шлюха бесовская! — раздается мне в след из-за закрытой двери. Я ласково улыбаюсь ей через дверь и в этот момент замечаю его охранников. Видимо они, потеряв меня, испуганно озираются по сторонам, я машу им рукой, и они начинают нервничать еще больше, заметив это. Из чего я делаю вывод, что слежка была тайной. Однако, молодцы ребята, я ведь не сразу их заметила. Даю себе слово не расслабляться впредь настолько и направляюсь к нему в поместье.

Его еще нет, и охрана мне сообщает, что у него деловая встреча, а значит, вернется он не скоро. Я довольна этой новостью, но чтобы меня не беспокоила охрана, в бешенстве разбиваю вазу, стоящую на столике в холле и обиженно удаляюсь к себе. Где спокойно разрываю пакет, и моему взгляду предстает диск с фильмом. Я внимательно разглядываю коробочку, но кроме надписи на черном фоне: «В постели с врагом» ничего больше не замечаю. Включаю DVD, и на экране оживает сначала заставка, а затем, перед моими глазами мелькают титры с именами актеров, однако имена через одно повторяются: Мари Луиза; Стефна Майер; Ирина Ротонд; Станислава. Поначалу имена вызывают в памяти странное волнение и вдруг, Мари Луиза под этим именем знала ее я. Высокая рыжеволосая француженка с карими чуть раскосыми глазами. Она была обворожительна. Память услужливо подсовывает мне то, что так долго прятала в своих укромных уголках. Я словно снова слышу ее заливистый смех и невольно улыбаюсь, но память тут же отрезвляет меня всего лишь одним словом «стёрта». Стефна Майер — пышногрудая блондинка, немного замкнутая в себе, но именно она провела со мной не один долгий месяц моего обучения в одной комнате казармы. Именно она учила меня спрягать такие упрямые французские глаголы. Теперь ее тоже нет, она стерта. Ирина Ротонд высокая фигуристая брюнетка с небесно синими глазами. Веселая и непосредственная. С ней мы не раз встречались в коридорах, и она давала мне советы как правильно вести себя с шефом. Память снова услужлива, и опять напоминает мне, что она впрочем, как и четвертая обладательница имени Станислава стерты. И произошло это из по вине человека, с которым я провела последние две недели. На глаза помимо воли наворачиваются слезы, и я смахиваю их одним движеньем руки. Шеф как всегда просчитал все, он хотел, чтобы я поняла его, и он добился своего. Тогда почему мне вдруг на душе стало так погано. В этот момент дверь открылась, и в комнату вошел он. Как всегда он обезоруживающе улыбнулся мне, и я бессознательно улыбнулась в ответ, нажав стоп на проигрывателе

— в постели с врагом? — он вопросительно поднял бровь — что в прокате ничего интересней не было?

— интригующее название — отвечаю я, встав и вынув диск

— нет, если хочешь, давай посмотрим вместе? — я отрицательно качаю головой, нельзя допустить чтобы он его посмотрел

— ничего интересного — подхожу к нему и, обняв за шею, целую в губы. Что твориться в это время у меня на душе лучше даже не задумываться. Он отвечает на мой поцелуй. На мгновенье мир вокруг меня перестает существовать, однако стоит ему выпустить меня из объятий и ужас окружающей меня действительности снова охватывает меня.

— Да ну ее эту работу — кричит мое разбитое сердце — беги с ним!

— До первого кладбища, где он сам тебя и захоронит. — отвечает ему разум, а память послушно соглашается с ним, подсовывая картинками воспоминания о тех четверых девушках, двух из которых я считала своими приятельницами.

— Но ведь ты же любишь его! — снова кричит сердце.

— Да, они тоже так думали, и где они теперь? — не сдается мозг. Нерешительно встаю и подхожу к окну. На улице почти наступила ночь. Темнота медленно опускается на двор. За моей спиной раздается шум воды, он пошел в душ. Я снова опускаюсь в кресло, и тяжело вздыхаю. Конечно, мне нужно быть разумной, а это значит, что я сделаю свою работу и завтра вернусь домой. От принятого решения мне становиться не намного легче, и я заставляю себя отвлечься от ноющего чувства где-то внутри меня.

— ты выполнишь свою работу ведь именно за этим тебя, и прислали — тихо, но решительно произношу я самой себе. В этот момент в комнату входит он на его бедрах намотано полотенце и пахнет от него мятным шампунем. В моей голове, словно что-то щелкнуло, и я вспоминаю слова старой давно еще в детстве услышанной песни: — …Не плачь, ещё одна осталась ночь у нас с тобой, Ещё один раз прошепчу тебе: «Ты мой», Ещё один последний раз твои глаза В мои посмотрят, и слеза вдруг упадёт на руку мне, А завтра я одна останусь, без тебя, Но ты не плачь…

И на глаза наворачиваются слезы, однако беру себя в руки и усилием воли загоняю их обратно. Не сметь плакать, мысленно говорю я себе и заставляю себя радостно улыбнуться ему.

— ну, какие планы на вечер? — он целует меня в макушку и лукаво мне помигивает. Я улыбаюсь ему

— согласна на любой план

— так уж и на любой? — вопросительно поднимает он бровь и в его глазах зажигаются искры. Я киваю и он, сбросив полотенце, подхватывает меня на руки.

Медленно открываю, глаза. Моя голова все так-же покоиться на его груди. Он лежит с закрытыми глазами, но я чувствую, что он не спит. Одна его рука за головой, вторая обнимает меня. Только сейчас до меня начинает доходить чудовищность, совершенного мной. В памяти всплывает последний разговор с шефом, и полученная накануне депеша. Человек, так мирно лежащий рядом со мной, не должен дожить до следующего утра. Я прижимаюсь к нему всем телом, и ощущаю теплоту и спокойствие. Как бы мне хотелось в этот момент, оказаться просто женщиной, и чтобы рядом лежал просто мужчина, и не было этой глупой черно-белой войны и этого убийственного приказа. И я лежала бы вот так, кутаясь в его запахе кажется, целую вечность. В этот момент он пошевелился и отвлек меня от моих мыслей.

— О чем задумалась? — я пожимаю плечами:

— так, ни о чем. — он кивает.

— Пойду в душ. — поднимается с кровати, аккуратно передвинув меня — Ты со мной?

Я отрицательно качаю головой. Он шествует мимо меня голышом, и даже не заботиться о том, чтобы плотно закрыть дверь в ванную за собой. Мне хорошо слышно шум воды и его пение. Я вскакиваю с кровати и торопливо одеваюсь, заклинание на убийство черного мага я помню слишком хорошо и нараспев произношу его над тонким серебряным клинком, все половина дела сделана, осталось вонзить его в сердце черного мага. На полпути к ванной останавливаюсь, решительности не хватает. В голове роятся сомнения, и главное я влюбилась в него как последняя дура, и теперь рука дрожит, не в состоянии нанести удар. Заставляю себя войти в ванную, за полупрозрачной занавеской он трет себя мочалкой, исполняя арию из какой-то оперы, мелодия мне знакома, но сейчас я должна думать не об этом бесшумно подхожу к нему, и даже заношу руку для удара. В этот момент шторка неожиданно отдергивается, и он смотрит на меня, широко распахнув глаза, на его лице нет и тени страха.

— ну же. — Нарушает тишину он: — делай, что должна, ты ведь за этим пришла? — Я так и стою, рука застыла в замахе, и я понимаю, что не смогу этого сделать. Короткое мгновение и на его лице вспыхивает ухмылка: — Что, никто не предупреждал что это так тяжело? — я отрицательно качаю головой. — Хочешь чтобы я изобразил гнев? — участливо спрашивает он — вдруг поможет — я, осознавая абсурдность происходящего, снова мотаю головой — можно я хотя бы накину полотенце — улыбается он — мне немного прохладно? — я протягиваю ему полотенце, и он завязывает его на бедрах. Рука медленно затекает и я опускаю ее затравленно глядя на него на глаза наворачиваются предательские слезы.

— Так ты будешь убивать меня или нет? — Буднично интересуется он, проходя мимо меня в комнату: — потому что если нет, то теперь моя очередь. Хотя, не могу обещать, что буду так же нерешителен. — Окончание его слов я едва расслышала. Воспользовавшись моментом, я с шумом захлопываю за ним двери, и закрыв ее на замок, выбираюсь через окно ванной комнаты на карниз. Перебираюсь на соседний балкон. Слезы застилают глаза, но я заставляю себя, не обращая на них внимания и не останавливаясь ни на минуту, карабкаться дальше С балкона на балкон, к спасительной дорожке под окнами его особняка. Он высовывается в окно и что-то, кричит. Что именно я не слышу, но краем глаза замечаю, как двое из его охранников бросаются ко мне. Одного я сбиваю ударом в челюсть, второй по инерции проброшен мной дальше и падает на землю от удара о стену. Я даже не даю себе передышку. С места срываюсь в сторону забора к лесу. На мгновение личные переживания меня оставляют, выключаются все чувства кроме жажды жить, и я даже не замечаю, как перемахиваю через трехметровый забор. Никаких передышек, говорю я своему телу, продолжая нестись через буреломы, не сбавляя скорости туда, где по моему ощущению проходит автострада. На автостраду я выбралась где-то, через двадцать минут. Дыхание сбилось, я немного отдышалась, сидя в канаве в кустах. Прежде чем выбраться на дорогу и остановить машину. Из проезжавших мимо автомобилей остановился КамАЗ. Водитель глянул на грязную и растрепанную меня, и без лишних вопросов открыл мне дверь. Я взобралась на сиденье и устало обмякла