– Ключ! – потребовал он.

Протяжно вздохнув, Лисен вручила ему ключ. Когда его глаза настороженно сузились, ей показалось, что он снова потребует у нее ключ, но он внимательно посмотрел на дверь и вернул карточку Лисен.

– Открывай сама.

Трясущейся рукой она вставила карточку в прорезь. Жужжание механизма и щелчок замка прозвучали для нее погребальным маршем.

Оказавшись в номере, он проверил каждый его дюйм, словно хотел удостовериться в том, что Лисен на самом деле одна. Он заглянул под застеленную парчовым покрывалом кровать, а потом рывком раздвинул тяжелые занавеси, открыв один из лучших видов на Париж. Он двигался, как хищный зверь: в каждом повороте ощущалась агрессия, хотя Лисен заметила, что он бережет левую ногу. Когда он, хромая, медленно вернулся к ней в прихожую, ее глаза расширились – и она начала пятиться.

Однако он продолжал надвигаться на нее, изучая ее, оценивая… пока наконец его взгляд не остановился на ее губах.

– Я долго тебя ждал.

Он по-прежнему вел себя так, словно был знаком с ней. Но Лисен-то знала, что никогда прежде не видела его. Уж такого мужчину она бы не забыла.

– Ты мне нужна. Кем бы ты ни была. И я больше ждать не стану.

Эти непонятные слова почему-то заставили ее тело расслабиться и обмякнуть. Ее пальцы непроизвольно согнулись, словно для того, чтобы схватить его и притянуть к себе, а клыки втянулись в ожидании его поцелуя. Испугавшись собственных непонятных ощущений, Лисен застучала ногтями по стене у себя за спиной и щелкнула языком по левому клыку. Ее защита продолжала дремать. Она ведь безумно его боится! Почему же его не боится ее тело?

Он прижал ладони к стене по обе стороны от ее головы. Не торопясь, подался вперед, чуть прикоснувшись губами к ее губам. Это легкое соприкосновение заставило его застонать… и углубить поцелуй, водя по ее губам кончиком языка. Лисен замерла, не зная, что делать. Не отрываясь от ее губ, он прорычал:

– Отвечай на мой поцелуй, ведьма, пока я решаю, стоит ли сохранить тебе жизнь!

Собравшись с духом, она поцеловала его – легко, как малыша. Он неподвижно замер, словно собираясь заставить ее взять всю инициативу на себя, она повернула голову и снова поцеловала его в губы, теперь чуть сильнее.

– Целуй меня так, будто тебе хочется жить.

Она послушалась. Не потому, что ей так уж хотелось жить, но потому, что не сомневалась в том, что он заставит ее умирать долго и мучительно. «Только не боль! Что угодно, но не боль!»

Когда Лисен быстро провела языком по его губам, как он только что сделал с ней, он снова застонал и захватил инициативу, обхватив ее шею и голову так, словно хотел ею овладеть. Его язык настойчиво пробивался к ее языку – и Лисен потрясенно поняла, что это… не противно. Сколько раз она грезила о своем первом поцелуе, пусть и знала, что никогда его не получит! И вот ее целуют. Прямо сейчас. А она даже не знает, как его зовут. Когда ее тело снова начала сотрясать дрожь, он замер и отстранился.

– Тебе холодно.

Лисен окоченела. Она всегда мерзла, когда долго не пила крови. И то, что ее уронили на мокрую землю и заставили несколько часов мокнуть под холодным дождем, тоже не пошло ей на пользу. Но она-то отлично знала, что дрожь вызвана отнюдь не этим.

– Д-да.

Он скользнул по ней взглядом – и на его лице отразилось презрение.

– И ты грязная. Вся в глине.

– Но вы…

Он обжег ее ядовитым взглядом, который заставил Лисен моментально замолчать. Отыскав ванную, он втащил ее внутрь и кивком указал на краны:

– Приведи себя в порядок.

– В-вы, в-вы уйдете? – глухо спросила она.

Ее робкий вопрос явно его повеселил.

– Нет, не уйду. – Он прислонился к стене и скрестил на груди мускулистые руки.

Гергас уловил еле слышный скрип колесиков, почуял запах мяса – и проковылял к двери. В коридоре какой-то старик, толкавший перед собой тележку, испуганно взвизгнул при его появлении, а потом безмолвно смотрел, как Гергас хватает с тележки два блюда под крышками. Гергас захлопнул за собой дверь. Обнаружил на тарелке куски жареной говядины и сожрал их. А потом раскрошил стену кулаками, оказавшись во власти яркого воспоминания.

Шевеля сбитыми в кровь пальцами, он сел на край незнакомой кровати в незнакомом месте и времени. Гонясь за Лисен, он сильно устал и разбередил ногу. Он подтянул вверх штанину украденных брюк и осмотрел свою регенерирующую ногу. Плоть на ней была дряблой и усохшей. Он попытался стереть воспоминание об этой потере. Но у него больше не было недавних воспоминаний. Только память о том, как он снова и снова умирал в высоко взметнувшихся языках пламени инквизиторского костра. Но теперь он знал, что с тех пор прошло три сотни лет…

После своего побега он неплохо держался, сосредоточившись на поисках подруги и выздоровлении. Сегодня он был слаб и плохо соображал, его нога все еще продолжала восстанавливаться – и все равно он упал на колени, когда ему снова удалось уловить ее запах.

Но вместо подруги, которую он ожидал найти, он обнаружил вампира! Маленькую, хрупкую женщину-вампиршу. Он уже несколько сотен лет не слышал, чтобы среди вампиров были женщины. Наверное, мужчины просто держали их существование в тайне, прятали все эти годы. Оказывается, Орда не убила всех своих женщин, как это считали представители Закона. И помогите ему все боги мира – его инстинкты продолжали утверждать, что это светловолосое бесплотное создание… принадлежит ему. Голос требовал, чтобы он коснулся ее, овладел ею. Он так долго ждал…