— И ты здесь?

— Как видишь… Меня пьеса очень интересует. Известная староиспанская драма в переработке Артура Миллера. Удачное сочетание классики и современности.

Макрис очень уважал познания своего ученого друга в области истории искусств.

— Как по-твоему, — с улыбкой спросил он Делиоса, указывая на толпившуюся в баре публику, — кого из них всерьез интересует сочетание в искусстве — как ты выразился — классики и современности? Должно быть, вот этого господина.

И Макрис кивнул в сторону приземистого плешивого толстяка, который о чем-то увлеченно рассказывал небольшой группке слушателей. На его дорогом галстуке сияла огромная жемчужина. Делиос рассмеялся.

— Он проявляет интерес не к самому искусству, а к его жрицам. Роза все еще с ним?

— Да. Хотя, я думаю, не только с ним.

Толстяка звали Каридис — богач, владелец табачной компании «Каридис и сыновья», официальный любовник актрисы Розы Варги. Увидев Макриса и Делиоса, Каридис тотчас покинул своих знакомых и поспешил пожать друзьям руку. Его лоснящаяся физиономия расплылась в улыбке.

— Народу-то сегодня! Ну прямо светопреставление! Не правда ли?

Макрис отделался легким кивком.

— А Роза, доложу вам, неподражаема! Жаль, вы не видели ее вчера на генеральной. Ну просто мечта! — И театрально развел руками. — Большая актриса. Непревзойденная, единственная в своем роде!

— Жрица искусства, как говорит мой друг Делиос, — насмешливо произнес главный редактор.

Но Каридис не заметил иронии. Он был опьянен собственным восторгом.

— Вот-вот. Жрица! И можете себе представить? Она волнуется! Невероятно! Всеми обожаемая, прославленная актриса волнуется перед спектаклем!

Маленькие проницательные глазки Делиоса заискрились смехом.

— Что ж, это удел всех великих артистов, — со скучающим видом проговорил Макрис. — Сара Бернар тоже волновалась.

— Что вы говорите! — Фабрикант встревоженно озирался по сторонам. — Извините, господа. Пойду загляну к Розе. Надо подбодрить ее.

— Отличная идея!

Каридис поспешил за кулисы. Макрис с облегчением вздохнул.

— Он вправду дурак или только притворяется? — спросил Делиос.

— Что ты, он совсем не дурак, — серьезно ответил Макрис. — Пройдоха, каких мало. Помнишь тот знаменитый скандальный процесс с македонским табаком?

— Помню.

Друзья курили и продолжали непринужденно беседовать.

— Почему так запаздывают? — удивленно заметил Делиос немного погодя.

— На премьерах вечно так. Я устал ждать. Давай сбежим?

Но тут из-за двери, ведущей за кулисы, раздался отчаянный крик. Дверь распахнулась, и выбежала женщина с бледным, перекошенным от страха лицом.

— Доктора! — кричала она. — Скорее доктора!

Все, кто были в баре, бросились за кулисы. Друзья недоуменно переглянулись. Тут на них налетел выскочивший откуда-то рабочий сцены. Макрис схватил его за руку.

— Что случилось?

— Убили Розу Варги! — выкрикнул тот. — Убили! Скорее врача!

С трудом пробившись через стоявшую перед дверью толпу, главный редактор, а за ним и Делиос прошли за кулисы. Там творилось нечто невообразимое. Актеры в испанских костюмах теснились в узком коридоре перед гримерной Розы Варги. Все галдели, не слушая друг друга. Какая-то женщина была в одном белье — выскочила из своей уборной, забыв надеть халат. Капсидис сновал по коридору, а табачный магнат застыл на месте и только тяжело отдувался.

— Где она? — спросил Макрис.

— Там. — Ему указали на запертую дверь.

— Почему не открывают?

— Дверь заперта изнутри.

Один из рабочих сцены влез на стул и приник к маленькому стеклянному окошечку над дверью. Лицо у него было испуганное и бледное.

— Не шевелится, — обернувшись, сказал он людям, не спускавшим с него встревоженного взгляда. — Похоже, ее пырнули ножом.

Он слез со стула.

— Взломайте дверь! — взвизгнула полуголая артистка…

Как обычно во время паники, все кричали, но никто ничего не предпринимал. Полицейский, который дежурил у театра, растолкав всех, подошел к двери. Он был молод, совсем мальчишка. И тоже выглядел совершенно растерянным.