— Хуан, в каком отеле ты остановился? — спросила миссис Вулф.

— В «Шератоне».

— Там обслуживают клиентов в их номерах?

— Да, но почему ты...

— Я проголодаюсь лишь через два часа, — ответила она и осушила бокал. — Может быть, поедем к тебе в отель?

Феликс бросил на стол пару двадцатидолларовых банкнот и вышел следом за ней из ресторана. Хостес это напомнило песню из «Король и я». Меньше чем через шесть минут они были в вестибюле «Шератона», быстро прошли к лифту, оба с беспокойством оглянулись по сторонам, надеясь, что их никто не заметит, хотя и по разным причинам. Комната Кортеса на десятом этаже отеля представляла собой скорее дорогой номер люкс. Мойра едва ли заметила это и в течение следующего часа видела только мужчину, которого ошибочно считала Хуаном Диасом.

— Как это великолепно, — произнёс он наконец.

— Что именно?

— Как это великолепно, что возникли проблемы с карбюратором.

— Хуан!

— А теперь я постараюсь придумать затруднения с контролем качества обработки деталей, тогда меня начнут приглашать в Детройт каждую неделю, — шутливо заметил он, нежно поглаживая её руку.

— Почему бы тебе не построить фабрику здесь?

— Слишком дорого обходится рабочая сила, — ответил он серьёзно. — С другой стороны, проблема наркотиков решится намного проще.

— Неужели и у вас?

— Да. Их называют «basuco» — это отвратительная смесь, непригодная для экспорта, и слишком много моих рабочих употребляют её. — Он замолчал на мгновение. — Мойра, я пытаюсь шутить, а ты заставляешь меня говорить о деле. Неужели я тебя больше не интересую?

— Как ты сам считаешь?

— Я считаю, что должен вернуться в Венесуэлу, пока могу ходить.

Пальцы Мойры скользнули по его телу.

— Мне кажется, ты быстро оправишься.

— Приятно слышать.

Он повернул голову, чтобы поцеловать её, и его взгляд замер на её теле в алевших лучах заходящего солнца, светившего в окно. Она заметила это и потянула на себя простыню. Кортес остановил её.

— Я уже не молода, — прошептала она.

— Каждый ребёнок в мире, глядя на свою мать, видит самую красивую женщину, хотя многие матери некрасивы. И знаешь почему? Ребёнок смотрит глазами любви и получает в ответ нежный взгляд. Любовь — вот источник красоты. Мойра, поверь, ты для меня прекрасна.

Свершилось. Он произнёс это слово. Кортес следил за тем, как расширились её глаза, шевельнулись губы, участилось дыхание. И уже вторично его охватило чувство стыда, но он мысленно отмахнулся. Вернее, попытался отмахнуться.

Разумеется, он поступал так и раньше, но это всегда было с молодыми женщинами, юными, прелестными, одинокими, ищущими приключений, жаждущими чего-то нового.

Мойра во многом отличалась от них. Отличается она от них или нет, напомнил он себе, дело прежде всего.

— Извини. Я смутил тебя?

— Нет, — тихо ответила она. — Теперь нет.

Кортес улыбнулся ей.

— А теперь ты достаточно проголодалась?

— Да.

— Это хорошо.

Кортес встал, принёс махровые халаты, висевшие на внутренней стороне двери, ведущей в ванную комнату. Обслуживание в отеле было превосходным. Пока официант вкатывал в гостиную их ужин. Мойра оставалась в спальне, Кортес открыл дверь, как только официант ушёл.

— Ты сделала из меня бесчестного человека. Официант так подозрительно посмотрел на меня.

Она рассмеялась.

— А ты знаешь, сколько лет прошло с тех пор, как мне приходилось прятаться в другой комнате?

— К тому же ты заказала слишком мало. Неужели можно насытиться ложкой салата?

— Если я растолстею, ты бросишь меня.

— Там, откуда я приехал, не считают у женщин ребра, — ответил Кортес. — Если я вижу слишком худого человека, тут же приходит в голову мысль о basuco. В моей стране такие люди даже забывают о еде.

— Неужели дело обстоит так плохо?

— А ты знаешь, Мойра, что такое basuco?

— Судя по материалам, которые поступают ко мне, это кокаин.

— Очень низкого качества, даже преступники отказываются переправлять его к norteamericanos, и с химическими добавками, от которых гибнет человеческий мозг. Basuco превращается в проклятье моей страны.

— И у нас положение очень плохое, — заметила Мойра. По лицу любовника она поняла, что все это весьма беспокоит его. Совсем как директора Джейкобса, подумала она.

— Я даже обратился в свою полицию. Разве могут мои рабочие нормально трудиться, если эта отрава разрушает их мозг? И что сделала полиция? Они пожимают плечами и находят себе оправдания — а люди умирают. Умирают от basuco.