Она вышла, надев мантию и шапочку. Гарриет проводила ее взглядом, а потом вынула из ящика лист бумаги. Послание было наклеено обычным способом и гласило:

— Гарпии, — сказала Гарриет вслух. — Гарпии. Тут можно проследить некоторую логику. Но вряд ли Цитата из «Энеиды» Вергилия: Эмили или другие скауты выражают свои мысли Вергилиевым гекзаметром.

Она нахмурилась. Над профессорской сгущались тучи.

Гарриет постучала в дверь мисс Каттермол, несмотря на большую надпись «БОЛИТ ГОЛОВА. НЕ БЕСПОКОИТЬ». Открыла мисс Бриггс — ее лоб был нахмурен, но сразу же разгладился, когда она увидела, кто пришел.

— Я боялась, что это декан, — сказала мисс Бриггс.

— Нет, — ответила Гарриет. — Я пока ничего не говорила. Как пациентка?

— Не очень.

— Ага, — сказала Гарриет. — Его светлость выпил ванну и вернулся в постель? [124]

Она подошла к кровати и склонилась над мисс Каттермол, которая со стоном открыла глаза. Глаза оказались большие, светло-карие, а пухленькому личику больше пошел бы нежно-розовый оттенок. Пушистые каштановые волосы, налипшие на лоб, довершали образ ангорского кролика, который пустился во все тяжкие и ошеломлен результатом.

— Жизнь не мила? — с участием осведомилась Гарриет.

— Не то слово, — простонала мисс Каттермол.

— Так вам и надо, — сказала Гарриет. — Если уж вы решили пить, как мужчина, так, по крайней мере, пьянейте, как джентльмен. Великое дело — знать пределы своих возможностей.

Мисс Каттермол выглядела такой удрученной, что Гарриет расхохоталась.

— Кажется, у вас не очень много опыта в таких приключениях. Слушайте: я сейчас добуду кое-что, что приведет вас в чувство, и тогда мы поговорим.

Она быстро вышла из комнаты и перед внешней дверью почти столкнулась с мистером Помфретом.

— Вы? — сказала Гарриет. — Я ведь вам говорила: никаких утренних визитов. Это создает шум во дворе и вообще против правил.

— Я не с визитом, — ухмыльнулся мистер Помфрет. — Я посещаю лекции мисс Гильярд по конституционному развитию.

— Бог вам в помощь!

— А увидев, что вы идете по двору, я повернулся вам вслед, словно стрелка компаса на север, — оживленно продолжал мистер Помфрет. — О, как суров, правдив и нежен север. [125] Это цитата. Чуть ли не единственная, которую я знаю, так что хорошо, что она подходит.

— Не подходит. О нежности не может быть и речи.

— О! А как мисс Каттермол?

— Страшное похмелье. Как и следовало ожидать.

— Ужасно жаль. Но никакого скандала?

— Нет.

— Благослови вас господь! — сказал мистер Помфрет. — Мне тоже повезло. У моего друга отличное окно. Так что на Западном фронте без перемен. Послушайте! Если я могу чем-нибудь помочь…

— Можете, — сказала Гарриет. Она выхватила у него из рук блокнот, с которым он шел на лекцию, и быстро там что-то нацарапала. — Пусть вам приготовят в аптеке эту смесь, и приносите ее сюда. Не хватало мне идти самой и просить снадобье от цирроза печени!

Мистер Помфрет посмотрел на нее с уважением.

— Где вы этому научились? — спросил он.

— Не в Оксфорде. Мне никогда не приходилось пробовать это на вкус, но надеюсь, оно отвратительное. Кстати, чем быстрее вы его доставите, тем лучше.

— Знаю, знаю, — сказал безутешный мистер Помфрет. — Вы уже видеть меня не можете, и поделом мне. Но я надеюсь, вы как-нибудь придете в гости и познакомитесь со стариной Роджерсом. Он страшно раскаивается. Приходите на чай. Или на что-нибудь покрепче. Приходите прямо сегодня. Пожалуйста. Хотя бы в знак примирения.

Гарриет открыла рот, чтобы сказать «нет», но при взгляде на мистера Помфрета сердце ее смягчилось. Он очень напоминал щенка крупной породы и обладал таким же обаятельным неуклюжим дружелюбием.

— Хорошо, — сказала Гарриет, — спасибо большое.

Мистер Помфрет рассыпался в благодарностях и в этом счастливом расположении духа был препровожден к воротам, где, уже готовясь шагнуть наружу, вынужден был отступить назад, чтобы пропустить высокую темноволосую студентку, катившую велосипед.