Коммунисты – баре трусоватые и ангажированные. Палец о палец реально не сделают из того, что напрямую не идет исключительно на партийные интересы. Как подумаешь о богатстве возможностей и о мерзнущих в трехстах метрах стариках-распространителях, которых гоняют полицаи!.. Сейчас многие «подгребают» под НПСР. Думаю, от безысходности. Трудно осуждать, но если там будут верховодить коммунисты – эти, лишенные стыда и перспектив рыжковы да поэты осеневы, – дело швах. Бонзы есть бонзы. А мы да, маргиналы, но у нас весь народ русский попал в маргиналы, и этим званием должно гордиться.

Конечно, телевидение – дело крайне важное, первая власть. Но, плохо это или хорошо, – печатное слово все еще очень весомо.

Казаки… В них много самоуверенности и просто блефа. Недостаток широты и образования. Заглотили «казакийство», то есть мысль об отдельности своей от «мужиков» – остального русского народа. Выходят в станицах «правильные» листки, но мало. На совместную информационную работу не идут. «Кубань» заглохла. А ведь один Кондратенко мог бы своей властью поднять всю независимую прессу России.

Зарубежье… По инерции поучают, не зная и даже, кажется, не желая знать нынешние «россиянские» реалии. С другой стороны, в нас самих часто проглядывает недостаток достоинства – ищем в мертвой Европе учителей. Может, и надо, но как-то слишком усердно ищем, по-ученически. Нехорошо. Информация национальных маргиналов – вот вещь. Но это речь об агентстве, которое неподъемно без серьезной помощи. А помощи ждать неоткуда. Насколько мне известно, если и пришлют долларов двадцать – в остальное время оглядываются по сторонам в ожидании похвал за самоотверженность.

Характер нации, вернее, его недостатки, лучше всего проявляются в «прозревших» даже «новых русских». «Крутые, в мешочек, всмятку», – так называлась статья о них в «Империи» – после 17 августа многое поняли, но сами оказались без штанов. Звать их, а тем более заискивать перед ними не надо. Если сами не идут – им же хуже будет. Примеры еврейского или чеченского взаимопонимания и единства у всех на виду, надо учиться.

Общее место – неспособность к координации. Об этом хорошо говорил «Дим Димыч» Васильев («оборона семьи не заканчивается порогом вашего дома»).

Нет солидарности, нет любви друг к другу. Недостатки друг друга рассматриваем через лупу. Может быть, мы утратим часть нашей самости, но эти качества сегодня смертельно опасны.

Издания, тиражом и форматом напоминающие стенгазеты, находят время и место лаяться друг с другом. «Дадим друг другу руки, а им – по морде», – называлась одна редакционная статья в «Империи». Протягивал руку всем – от «Памяти» и «Штурмовика» до «Дуэли» и «Завтра» – никто не оторвался от возведения чуть ли не мессианской отдельности. Щекатихина защищал – а он в ответ: процитировал без «жидов». Казакам давал заказные материалы, а они неоднократно не сдерживали обещания и не брали тираж. О необязательности в финансовых делах у вроде как понимающих важность неформальной цепочки людей не стоит и говорить, дело общеизвестное.

В общем, некая сонливость.

Всем нам пора понять, что русское дело сегодня – это создание своего, параллельного, мира. Не в коем случае не питать «системную» оппозицию, тем самым давая режиму аргументы в пользу его «законности».

Газета – дело изначально нерусское, но кое-чему пора научиться. Есть у всех сильные стороны. Но для того, чтобы независимая пресса существовала как система, надо их развить в себе. Иное смерти подобно. Ни о каком телевидении в наших условиях говорить не приходится. О власти тоже. К сожалению, можно констатировать, что атмосфера взаимного недоверия среди патриотов за 10 лет не рассеялась.

И невольно приходишь к выводу, что несговорчивость во многом объясняется изначальной заданностью. То есть велено «занимать свою нишу и не рыпаться».

Но не хочется завершать разговор на печальной ноте. Есть вещи и позитивные. Совместные кампании по поводу преследований патриотов (Семен Токмаков, Иван Орлов, Николай Лысенко), а также по поводу явных антирусских действий мировой и отечественной «закулисы» объединяют все большее число наших изданий и во все большем масштабе. Что касается «уснувшей» (на время ли, навсегда ли – не знаю) «Империи», то хочу с благодарностью отметить, что «Русский Вестник» с готовностью шел навстречу, «Завтра» – тоже («круглый стол» патриотов в декабре 1998 года – большое, может быть, символически важное, дело, хотя и запоздалое), «Я – русский» – идет. Причем пример последнего (за полгода существования тираж вырос до 15 тысяч) говорит о том, что будущее – за «экстремизмом», если понимать экстремизм как прорыв из безмыслия и подловатой осторожности. Как жертвенность ради родного народа, «приглашенного на казнь».

«Уклоняешься от священного долга? А ну, к машинке! Текст – производить!» – такой вот голос, вероятно, сбоку, а не свыше, услышал я в это утро. Полтора года – ни строчки после двенадцати лет непрерывного писания. Полтора года ушли на чистое выживание, и прошли не без результата. И вот то ли совесть графомана заговорила, то ли тоска внешней жизни и устроенность внутренней (первая кажется непрошибаемой, вторая – с опасным налетом буржуазности).