В Лаврентьевской летописи, которую Карамзин считал самой древней и полной, три страницы, где рассказывалось о нашествии Батыя, были вырезаны и заменены какими-то литературными штампами о событиях XI–XII веков. Об этом писал Л. Гумилев со ссылкой на Г. Прохорова. Что же там было страшного, что пошли на подлог? Вероятно, что-то, что могло дать пищу для размышлений о странности монгольского нашествия.

На западе более чем 200 лет были убеждены в существовании на востоке огромного царства некоего христианского властителя «пресвитера Иоанна», чьими потомками и считались в Европе ханы «монгольской империи». Многие европейские хронисты «почему-то» отождествляли пресвитера Иоанна с Чингисханом, которого именовали и «царем Давидом». Некто Филипп, священник доминиканского ордена писал, что «христианство господствует везде на монгольском востоке». Этим «монгольским востоком» и была христианская Русь. Убеждение о существовании царства пресвитера Иоанна долго держалось и стало повсеместно отображаться на географических картах того времени. Согласно европейским авторам, пресвитер Иоанн поддерживал теплые и доверительные отношения с Фридрихом II Гогенштауфеном, единственным из европейских монархов, который не испытывал страха при известии о вторжении «татар» в Европу и переписывался с «татарами». Он знал кто они на самом деле.

Можно сделать логический вывод.

Никакого монголо-татарского иго на Руси никогда не было. Был специфический период внутреннего процесса объединения русских земель и усиления царско-ханской власти в стране. Все население Руси делилось на мирных граждан, управляемых князьями, и постоянное регулярное войско, называемое ордой, под командованием воевод, которые могли быть русскими, татарами, турками или другой национальности. Во главе войска-орды стоял хан или царь, которому принадлежала верховная власть в стране. [38]

В то же время А. Бушков в заключении признает, что внешний враг в лице татар, половцев и других степных племен, обитавших в Поволжье (но, конечно, не монголов от границ Китая) на Русь в это время вторгался и эти набеги использовались русскими князьями в своей борьбе за власть.

После распада Золотой Орды, на бывшей её территории в разное время существовало несколько государств, наиболее значимыми из которых являются: Казанское ханство, Крымское ханство, Сибирское ханство, Ногайская орда, Астраханское ханство, Узбекское ханство, Казахское ханство.

Что касается Куликовской битвы 1380 г., то о ней писало (и переписывало) много хронистов, как на Руси, так и в Западной Европе. Насчитывается до 40 дубликатов описания этого очень крупного события, непохожих друг на друга, поскольку они создавались разноязычными хронистами из разных стран. Некоторые западные хроники ту же битву описывали как битву на европейской территории, а поздние историки ломали голову где же это происходило. Сравнение разных летописных хроник приводит к мысли, что это описание одного и того же события.

Под Тулой на Куликовом поле у реки Непрядвы никаких свидетельств большой битвы до сих пор не найдено, несмотря на неоднократные попытки. Нет ни массовых захоронений, ни значительных находок оружия.

Теперь мы уже знаем, что на Руси слова «татары» и «казаки», «войско» и «орда» обозначали одно и то же. Поэтому Мамай привел на Куликово поле не иноплеменную монголо-татарскую орду, а русские казачьи полки, а сама Куликовская битва, по всей вероятности была эпизодом междоусобной войны.[29]

По мнению Фоменко так называемая Куликовская битва в 1380 г. была не сражением между татарами и русскими, а крупным эпизодом гражданской войны между русскими, возможно на религиозной основе. Косвенным подтверждением этого является отражение этого события в многочисленных церковных источниках.

Гипотетические варианты «Московии Посполитой» или «Русского Халифата»

Бушков подробно разбирает возможность принятия католицизма в русских княжествах, объединения с католическими Польшей и Литвой (тогда бывших в едином государстве «Жечи Посполитой»), создания на этой основе мощной славянской «Московии Посполитой» и влияния ее на европейские и мировые процессы. Основания для этого были. В 1572 году умер последний король из династии Ягеллонов – Зигмунд II Август. Шляхта настаивала на избрании нового короля и одним из кандидатов был русский царь Иван Грозный. Он был Рюрикович и потомок князей Глинских, то есть, близкий родственник Ягеллонов (родоначальником которых был Ягелло, тоже Рюрикович на три четверти). В этом случае Русь, вероятнее всего, стала бы католической, объединившейся с Польшей и Литвой в единое мощное славянское государство на востоке Европы, история которой могла пойти иначе.

А. Бушков также пытается представить, что могло бы измениться в мировом развитии, если бы Россия приняла ислам и стала мусульманской. На это тоже были основания. Ислам в своей фундаментальной основе не несет отрицательного характера. Вот, например, как звучал приказ халифа Омара (Умар ибн аль-Хаттаб (581–644, второй халиф Исламского Халифата) своим воинам: «Вы не должны быть вероломными, нечестными или невоздержанными, не должны увечить пленных, убивать детей и стариков, рубить или сжигать пальмы или фруктовые деревья, убивать коров, овец или верблюдов. Не трогайте тех, кто посвящает себя молитве в своей келье».

Вместо крещения Руси князь Владимир вполне мог сделать ей «обрезание». А позже существовала вероятность стать исламским государством и по чужой воле. Если бы Золотая Орда просуществовала немного дольше, могли усилиться Казанское и Астраханское ханства и завоевать русские раздробленные в то время княжества, как позже сами были покорены объединенной Русью. И тогда русские могли быть добровольно или силой обращены в мусульманство и сейчас мы все поклонялись бы Аллаху и старательно изучали Коран в школе.