Рукопись «Повести» грешит изрядным количеством подчисток и исправлений, которые бросаются в глаза даже при самом поверхностном анализе. Один из имеющихся на сегодняшний день древнейших списков «Повести временных лет», а именно Радзивилловский, состоящий из 32 тетрадей с вложенными друг в друга парными разворотами, датируется историками по филиграням (водяным знакам) не ранее XVIII века, а его страницы содержат следы грубой фальсификации (подчистки), предпринятой то ли по политическим, то ли по идеологическим соображениям, хотя об этом Академическое описание тетрадей Радзивилловской рукописи почему-то умалчивает.

Не подлежит сомнению, что целью подчисток было освобождение места для дополнительных листов, потому что все подчистки касаются нумерации рукописных страниц, которая выполнена двояко – латинскими буквами и арабскими цифрами. Сей любопытный факт тоже следует иметь в виду, поскольку арабский порядок нумерации был типичен для XVIII столетия, а вот в XV в. арабская нумерация выглядела бы весьма странно (если, конечно, рукопись была составлена на Руси). Хорошо известно, что до середины XVII в. в русских книгах и рукописях употребляли исключительно церковно-славянскую нумерацию (т. е. латинскими буквами).

В результате исследования списка было установлено, что номера листов 9,10 и 11 были исправлены на 10,11 и 12 с целью вставить новый лист 9, для которого таким образом освобождалось место, и вырвать оригинальный лист 12. Между концом листа 12 и началом листа 13 образовался смысловой разрыв, который историки были вынуждены объяснять ошибкой переплётчика. Самое интересное, что на позже вставленном листе 9 изложено ни много ни мало, как описание призвания варягов на Русь. То есть основа знаменитой норманнской теории. Если убрать этот лист из рукописи, то Рюрик становится просто первым русским князем, а норманнская теория полностью рассыпается.

(А. К. Гуц. «Подлинная история России».

Академик Б. А. Рыбаков (1908–2001) утверждал, что самые интересные страницы «Повести Временных Лет» были изъяты и заменены. В частности, речь шла о подмене подлинных листов на тексты о призвании варягов.

В таком «редактировании» Радзивилловской летописи подозревают небезызвестного Августа Шлёцера, приехавшего в Россию в 1761 г. в качестве домашнего учителя детей немца-историка Миллера, а уже через четыре года он – профессор русской истории при Академии наук, первым занявшийся изучением Радзивилловского списка.

Состояние других списков русских летописей, подробно описанное в упомянутой работе А. К. Гуца, также оставляет желать лучшего.

Характерно отношение православной церкви к летописям. Когда в 1735 г. Академия наук приняла решение публиковать летописи, это вызвало сильнейшее беспокойство в Синоде: «…В Академии затевают историю печатать… отчего в народе может произойти не без соблазна», поскольку в летописях «не малое число лжей, басней», а поэтому «таковых историй печатать не должно». (Цитата по книге С. Валянского и Д. Калюжного «Другая история Руси».)

Принято считать, что «Повесть» закончена «мудрым» летописцем Нестором в 1106 г. По мнению современных исследователей Нестор «творил» свою историю в XVI или в XVII веке. Например, Нестор, повествуя о приезде к Владимиру в 986 г. представителей разных религий, упоминает «немцев из Рима». Слово «немец» для обозначения любого западноевропейца вошло в обиход в XVI веке, а во времена Владимира их называли «фрязы» или «латины».

Нестор, якобы закончивший свою летопись 1106 годом, ни словом не упомянул, что крестоносцы взяли в 1099 г. Иерусалим, освободив гроб Иисуса Христа. А это было событие вселенского масштаба, о котором Нестор не мог не знать, если он писал в начале XII в.

Справедливости ради стоит сказать, что летопись Нестора сделалась катехизисом отечественной истории и неприкасаемой «священной коровой» сравнительно недавно. Старые историки, имевшие в своем распоряжении безвозвратно утраченные хроники, были куда как свободнее в истолкованиях первоначальных дней земли русской.

Серьезные ученые Мауро Орбини, А. И. Лызлов и др., располагавшие большим количеством древних русских, польских и литовских летописей и западно-европейских хроник, ни словом не упоминают о «великом» Несторе, который творил в XII веке, и о котором они не могли бы не знать в XVI–XVII веках. Это еще одно доказательство, что он «творил» позже их. Татищев был невероятно удивлен, что митрополиту Киевскому Петру Могиле, жившему в XVI веке, известному знатоку и собирателю древностей, «Несторова летопись незнаема была». Поскольку правленная история сочинялась позже, историки той поры ничего не знали и о татаро-монгольском иго на Руси.

Первым в России изучением «Повести» занялся ученый немец Август Людвиг Шлёцер (1735–1809), историк и филолог, пребывавший на русской службе в 1761–1767 гг. Он так писал о деятельности историка и государственного деятеля (в то время астраханского губернатора) Вас. Н. Татищева:

«В 1720 г. Татищев был командирован в Сибирь. Тут он нашел у одного раскольника очень древний список Нестора и очень удивился, когда увидел, что он совершенно отличен от прежнего. Он думал, как и я сначала, что существует только один Нестор и одна летопись. Татищев мало-помалу собрал десяток списков, по ним и сообщенным ему другим вариантам составил одиннадцатый».