Завернув за угол ближайшего валуна и скрывшись за ним, я попыталась держать это слабое защитное укрепление между собой и крылатой женщиной. Она шла налево - и я налево, она вправо - и я туда же.

"Она играет со мной" - внезапно поняла я. Твёрдые коконы мышц, обтянутые блестящей кожей, на всех четырёх конечностях переливались жёлтыми бликами от текущей недалеко лавы. Каждое движение, которое она делала, было либо молниеносным, что и заметить было невозможно, либо мягким и крадущимся, как поступь ягуара.

"Да меня же просто нет шансов...
– мелькали мысли, - и как только она закончит со мной играть..."

Спустя несколько секунд она пригнулась, полностью скрывшись за камнем, который я расположила между нами. Теперь я не знала, с какой стороны она появится.

Осторожно я начала двигаться назад, ожидая, что в любую секунду либо слева, либо справа на меня выпрыгнет смерть. Сердце бешено стучало, и каждый миг словно замедлялся. Внезапно что-то заставило насторожится моё слабое человеческое чутьё, и тут же я поняла: я больше не слышала хруст щебня под её лапами, гарпия больше не двигалась...

Что-то большое и горячее зашевелилось у меня за спиной. Резко упав в сторону, я увернулась от удара острых зубов, который теперь пришёлся по валуну, недолго служившему мне укрытием. Искры и черная крошка посыпались из-под желтых клыков обсидиановой женщины. Обернувшись, я посмотрела ей в глаза.

– Ты что, переместилась мне за спину?
– тихо, почти риторически спросила я скорее себя, чем её.

Темно фиолетовые всполохи заискрились в районе её головы, которую она вопросительно повернула на бок.

Ответом мне была страшная улыбка - огромные клыки, наполнявшие пасть, светились в темноте своей белизной. Черные волосы разметались по тому месту, где было подобие женской груди. Я попыталась сделать небольшой, еле заметный шаг влево, и тут же горгулья исчезла с того места, где стояла, в миг появившись в метре слева. Вновь фиолетовые всполохи. Теперь она наклонила голову в другую сторону, и в последнем кровавом глазу у неё стояло откровенное веселье.

"Значит, всё-таки переместилась. И что мне теперь делать?! Огненным шаром кинуть?" - от бессилия опускались руки. А она, словно прочитав мои мысли, издала низкий горловой звук, напоминающий то ли кашель, то ли скрежет. И грудь её мелко затряслась. Смех.

Стало жарко. Щеки вспыхнули, голова немного закружилась. На какое-то время это даже позволило мне забыть о том, что у меня страшно болит раздробленное плечо, расходясь спазмами по всему телу. Хотя вообще было не ясно, как я ещё стояла на ногах. Боль разливалась по венам, словно яд, и я уже плохо соображала, что происходит.

Я быстро огляделась по сторонам и вдруг обнаружила то, что раньше совсем не замечала - по всей земле вокруг нас валялись какие-то предметы. Где-то это были старые тряпки, где-то осколки твердых предметов, будто что-то большое рассыпалось на части. А вот невдалеке лежала розовая полуразложившаяся нога, заканчивающаяся маленьким копытом. И кругом были кучи белых костей. Похоже мы находились в чужой столовой. И скоро планировался обед.

Через секунду я уже бежала вперед, не слишком сильно заглядывая под ноги, а за моей спиной хлопали большие кожистые крылья. Очень жарко. Кажется, сердце бьётся у меня уже где-то между ушей. Как вообще всё это могло произойти со мной? Ещё недавно я сидела на скамейке и наслаждалась солнцем и зеленью деревьев, и вот теперь я в самой глубокой заднице. Потому что задницу, глубже чем Ад, сложно себе представить. Кровь клокотала у меня в жилах, сводя с ума.

В конце концов, я очутилась у обрыва небольшой высоты, который спускался к берегу лавовой реки. Не удержавшись на краю, я съехала вниз прямо в большую гору лавовых камушков. Я погрузилась в неё наполовину, держа в поднятой руке крыса, а другой, нащупывая опору на дне кучи.

– Всё-таки стоило тебя бросить, - прошипела я, почувствовав, что снова сильно ударилась и разорвала икру при скольжении. Степан ничего не ответил, а мне было не интересно, какое впечатление это на него произвело. Слышать я хотела только голос собственной злости. Но из рук маленькое тельце всё же не выпустила.

Внезапно, внутри горы камней в которой сидела, я что-то почувствовала. Что - то твёрдое и прохладное. Это в Аду, где каждый камень горячий, как сковородка! Я обхватила это руками, и дальше оставалось лишь шестое чувство. Все остальные меня уже подвели. С этого момента сложно объяснить, как всё вышло. Мозг больше не мог предложить ничего вразумительного, но что-то подсказывало план действий. Как будто появился еще один орган чувств. Я повернулась лицом к обрыву, с которого скатилась, и спиной к берегу реки. Далее в доли секунды случилось невозможное. Сзади меня вдруг заклубилась тьма, из которой стали материализоваться кожистые крылья, округлости груди и рук. Природа, слава Богу, не наградила меня глазами на затылке, что было бы ужасно некрасиво, но что-то дало мне понять, практически увидеть, как это происходило. В это мгновение, я зачем-то издала громкий вопль, одновременно доставая из глубины камней и размахиваясь в повороте довольно внушительной блестящей секирой, которую я нащупала в куче щебня и костей. И тут же нестерпимо высокий визг раздался за спиной. Живот гарпии появился точно там, где проходила горизонталь удара.

Когда мне наконец хватило смелости обернуться, злобы уже не было. Мои руки дрожали, а странное оружие еле держалось в ладонях - тяжесть его была слишком ощутима. Крылатая гадина обмякла, а багрянец её крови быстро разливался вокруг, проникая сквозь груду камней всё глубже и глубже, местами зажариваясь и поднимаясь паром.

Положив, наконец, мягкое тело крысы рядом, я с трудом вытащила лезвие из жертвы. На глазах с ним происходили странные изменения - из окровавленной, испачканной желчью и кишками, секира становилось блестящей и даже слегка сверкающей, словно впитывая кровь, текущую по ней. Очень скоро она была полностью чиста, а матово-угольная рукоять изредка вспыхивала рубиновым светом в глубине странных рисунков, покрывающих её. Два лезвия-полумесяца были диковинным образом изогнуты, напоминая изгибы пламени или рога какого-то огромного демона. А прямо между ними, чуть ближе к середине рукояти, большой молочный камень с лёгким голубоватым оттенком привлекал к себе странными переливами в своей глубине. В целом, оружие немного внушало ужас.