Я попытался утешить Бренду, указав, что отсутствие беспокойства по поводу смерти Натана была связано не с тем, что она не заботилась о нем. Скорее наоборот: ее решимость была настолько сильной, что у нее не оставалось места для слабости, а готовность посвятить себя мужу сделала ее сильнее. Я сказал, что такие чувства могут возникнуть только от глубокой и всеобъемлющей любви. В доказательство я указал на то, что хотя приверженность заботе о муже лишила ее чувства беспокойства до его смерти, но не защитила от скорби после нее.

Однако Бренда горевала все сильнее. В какой-то момент она рассказала мне о сильной бессоннице, потере аппетита и сосредоточенности, нехватке энергии и депрессии. Я поставил ей диагноз «депрессия», прописал лекарства и порекомендовал начать терапию. Через шесть недель она сказала, что это не помогает. Когда я предложил ей найти группу поддержки для скорбящих супругов, она отказалась, сказав, что советы о том, как правильно горевать, от других вдов – последнее, что ей хочется слышать. Их истории могли бы вогнать ее в еще большую депрессию. Отчаявшись, я предложил ей заняться волонтерской работой в домашних хосписах.

Современные исследования доказывают то, что мы знаем по опыту: облегчение страданий других помогает лучше справляться с собственными. Исследователи Кэролайн Шварц и Мейер Сендор просили пациентов с рассеянным склерозом звонить другим пациентам с той же болезнью каждый месяц в течение года и поддерживать их. В результате у них отмечались более высокие уровни адаптивности, доверия, терпимости и самооценки, чем у пациентов, которым они звонили {248} . По их словам, попытки помочь другим давали им силы для решения собственных проблем.

В чем причина? Шварц и Сендор предположили, что сосредоточенность на проблемах других меняет наше видение себя {249} . Размышляя о проблеме в контексте жизни другого и не думая о том, как она влияет на нас, мы открываем новые пути для собственного творческого мышления и формулируем новые решения проблем (даже когда наши эмоциональные шоры не позволяют увидеть их). Чем лучше мы себя чувствуем, тем больше у нас внутренних ресурсов и, следовательно, тем более стойкими мы становимся (если верить теории расширяющего и улучшающего воздействия положительных эмоций). Было многократно доказано, что помощь другим улучшает наше самочувствие. Судя по данным Шварц и Сендора, у пациентов, звонивших другим, уровень положительных эмоций оказывался чуть ли не в семь раз выше, чем у тех, кому они звонили.

Этим дело не ограничивается. Помощь другим позволяет нам чувствовать себя лучше. В исследовании 180 женщин и 25 мужчин, страдавших из-за ухода супругов, даже простые действия в интересах других (помощь в уборке дома, мелкий ремонт и совместные поездки в магазин) значительно ускоряли восстановление после депрессии {250} . А вот у людей, получавших поддержку, этого не наблюдалось {251} .

Иными словами, если вы переживаете из-за потери, то лучшее решение – помогать другим.

Однако помощь другим повышает уровень нашего благополучия, только когда мы занимаемся этим добровольно. Если к этому нас подталкивает что-то еще (другой человек или внутреннее давление вроде гордыни или стыда), то результата нет {252} . Ощущение благополучия может повыситься пропорционально помощи, которую мы оказываем, когда мы сами решаем этим заняться {253} .

Что же формирует желание помогать другим? Как ни парадоксально, именно то, что вызывает такая помощь, – добрые чувства. В одном исследовании студентам сначала вручалось печенье для улучшения настроения, а затем их просили помочь в проведении эксперимента. Они откликались гораздо охотнее, чем контрольная группа {254} . В другом исследовании участники сначала находили якобы забытые деньги в таксофоне (и их настроение улучшалось), а потом помогали незнакомцу собрать упавшие бумаги. И опять же они делали это значительно чаще, чем представители контрольной группы {255} . Ряд других исследований показывает: чем хуже наше настроение, тем меньше нам хочется помогать другим, даже если мы считаем, что должны это делать {256} .

Это подводит нас к ироничной истине. Мы меньше всего готовы помогать другим, когда это полезно нам, – когда мы ощущаем груз проблем или трагедии. В такие моменты поиск эмоциональной энергии и желания сосредоточиться на проблемах других кажутся не только невозможными, но и нелогичными. В конце концов, разве нам не нужна эта энергия для себя?

На первый взгляд это странно, но подобные мысли чаще всего возникают из-за нашей слабости, сопутствующей печали и горю, а не от трезвой оценки того, что нужно сделать для восстановления счастья и деятельного отношения к жизни. Физические упражнения дают энергию, даже когда мы чувствуем усталость {257} , а помощь другим – энтузиазм, воодушевление и даже радость, когда мы в печали. «Если человек зажигает огонь для других, – писал Нитирэн Дайсёнин, – то сможет осветить и свой путь» {258} .