Оперативные работники вручили С. диктофон и микрокассету, и во время очередной встречи с М. и Д. он записал произошедший между ними разговор. Содержание аудиозаписи, которая была впоследствии передана следователю и в установленном порядке приобщена к делу, свидетельствовало о том, что от С. действительно требовали дать согласие на передачу квартиры, угрожали и избивали его.

В числе прочих доказательств обвинения в деле фигурировали названная аудиозапись, а также показания оперативного работника, который осуществлял наблюдение, слышал обрывки разговора и видел, что С. наносили побои [40] .

Нами по материалам ГУВД Воронежской и УВД Липецкой областей изучено 92 документа (акты, протоколы, рапорта). Их анализ показал, что большинству из них присущи типичные недостатки, наличие которых повлияло на решение вопроса об их доказательственном значении.

К числу таких недостатков можно отнести следующие:

• в документе, как правило, не описываются наблюдаемые действия (полагаясь, по-видимому, на технические средства фиксации) в той последовательности, в какой они имели место;

• на технических носителях не фиксируются действия группы наблюдения (ее состав в начале и в конце наблюдения, комментарий по поводу происходящего, остановки в записи и т. д.);

• при задержании подозреваемого, а это важнейший момент наблюдения, а также при отслеживании действий групп захвата, объяснения задержанного не фиксируются, что в дальнейшем дает возможность преступникам совершенно безосновательно или даже нагло обвинять сотрудников милиции в незаконных действиях;

• видеозапись весьма часто не имеет «ни начала, ни конца». В документе нередко не отражаются сведения о просмотре видео- и звукозаписи, ее опечатывании, месте хранения, и т. д.

Более половине изученных нами актов наблюдения и использования технических средств, не признанных в качестве доказательств, были присущи эти недостатки. Очевидно, что их устранение позволило бы снять большинство вопросов о доказательственном значении материалов оперативно-розыскного документирования.

Следующее оперативно-розыскное мероприятие — отождествление личности. Это осуществляемая в процессе ОРД идентификация данных о лицах, участвовавших в подготовке или совершении преступления, а также лиц, находившихся в розыске. Отождествление проводится по дактилоскопической картотеке, слюне, следам запаха, признакам внешности, голосу и другим признакам лица, зафиксированным в памяти очевидцев преступления, на фотографиях, информационных системах, кино-, фото-, видео- и аудиопленках и на других носителях информации.

Отождествление может проводиться различными способами, с использованием технических средств и разных тактических приемов. Как правило, оно осуществляется конспиративно от опознаваемого. Наиболее распространены опознание по фотографиям, а также поиск «по горячим следам» с участием потерпевших и очевидцев происшедшего события [41] .

Оперативно-розыскное отождествление необходимо отличать от опознания как следственного действия. Во-первых, отождествление личности свободно от процессуальной формы, способы фиксации отождествления законом не определены. Во-вторых, отождествление, как правило, осуществляется негласно, опознание как следственное действие реализуется в четко определенном законом порядке и только по возбужденному уголовному делу, в ходе которого составляется протокол опознания. Целью следственного опознания является получение доказательственной информации по делу — фактических данных.

Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств как оперативно-розыскное действие заключается в осмотре оперативным сотрудником или иным должностным лицом, а также отдельными гражданами жилых и служебных помещений, транспортных средств и других объектов в целях обнаружения орудий и средств совершения преступлений; денег и ценностей, добытых преступным путем; товаров и предметов, оборот которых запрещен или ограничен; других предметов и документов, могущих иметь отношение к преступной деятельности, а также в целях получения сведений, необходимых для решения задач ОРД, а именно в выявлении места укрытия разыскиваемых преступников, обеспечении успешного проведения иных оперативно-розыскных мероприятий и т. д.

Негласный осмотр жилища как оперативно-розыскное мероприятие, ограничивающее конституционное право граждан, осуществляется с соблюдением требований ст. 8 ФЗ об ОРД.

Заслуживает внимания позиция В.В. Кальницкого, который предлагает руководствоваться п. 9 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 5 сентября 1986 г. № 11 «О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности», где в понятие жилища включаются помещения, предназначенные для постоянного или временного проживания людей (дом, квартира, комната в гостинице и т. п.). Поскольку постановление высшего судебного органа государства дает толкование нормам права, то в ведомственном нормативном акте следовало бы придерживаться именно этого определения.

Контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений позволяет получить информацию о подготавливаемом или совершенном преступлении путем перлюстрации корреспонденции, проводимой должностными лицами органов, осуществляющих ОРД, решающих ее задачи посредством личного участия в организации и проведении непосредственно в учреждениях связи по месту отправления или поступления объектов контроля, используя помощь должностных лиц и специалистов, обладающих научными, техническими и иными специальными знаниями, а также отдельных граждан с их согласия на гласной и негласной основе в порядке, определяемом межведомственными нормативными актами или соглашениями между органами, осуществляющими ОРД. Ввиду важности этих гарантий о них специально сказано в ст. 23 Конституции РФ и Федеральном законе от 16 февраля 1995 г. № 15-ФЗ «О связи» [42] .