У Гэвина от услышанного перехватило дыхание. Поступок Маккенны был отчаянным, едва ли не богопротивным. Во всяком случае, он точно считался оскорбительным для церкви. За отказ выполнять обещание, данное перед Богом и церковью, полагалось очень серьезное наказание, вплоть до отлучения. Не говоря уже о наказании, которое ожидало согрешившую душу на том свете.

Но похоже, загробные страдания волновали молодого Маккенну гораздо меньше, чем насущные житейские трудности.

Гэвин внимательно и одновременно вопросительно посмотрел на юную девушку. М-да, теперь вместо ведьмы ему предлагали святую, но ни тот, ни этот варианты его не устраивали.

Маккенна еще внимательнее всмотрелся в лицо Гэвина. Тот немного смутился, но порадовать гостя ему было нечем. С трудом он выдавил из себя комплимент.

— Грейс очаровательна.

Маккенна вскинул голову и резко спросил:

— Ну и?

— Прошу извинить, не понял?

Маккенна недовольно фыркнул.

— Ты сказал слишком мало. Для того чтобы все стало на свои места, надо сказать чуть больше. Мне нужен прямой и честный ответ. Я простой воин и не привык к разным хитростям и уловкам.

— Я тоже не люблю хитрить. — Гэвин говорил медленно, взвешивая каждое слово из боязни обидеть Маккенну, бешеный нрав которого был хорошо ему известен.

— Грейс очень юна.

— Нынешней зимой ей исполнилось пятнадцать.

Гэвин едва не вскрикнул от удивления, но вовремя сдержался.

— Она годится мне в дочери. Кому охота выглядеть смешным в глазах посторонних, когда все станут судачить, что я женился на ребенке?

— Угу, я понимаю тебя, — пробурчал Маккенна. Он сощурился, и его лицо стало жестким. — Позволь мне напомнить, что в таком возрасте женщины намного податливее. Они словно мягкий воск, из них можно вылепить все, что захочешь. Они послушно будут выполнять все желания и прихоти, какие у тебя только есть.

От подобной откровенности дрожь пробежала по спине Гэвина. Доводы Маккенны явно не попали в цель. Жениться на ребенке Гэвину совсем не хотелось. Не хватало ему еще воспитывать ее, а ведь именно об этом чуть ли не открыто заявил Маккенна. Нет, ему нужна настоящая женщина — зрелая, умная, мужественная.

Гэвин решил зайти с другой стороны.

— А нет ли у тебя еще одной сестры, чуть постарше Грейс?

Задавая свой вопрос, Гэвин очень рисковал. Если бы таковая нашлась, ему под каким-нибудь благовидным предлогом пришлось бы отказаться и от нее.

Маккенна злобно оскалился:

— В роду Маккенны достаточно женщин. Да, у меня есть еще сестра, Беатриса, но она самая младшая. И я обещал ее церкви вместо Грейс. В монастыре мне любезно пошли навстречу, не чиня препятствий. Взамен я дал твердое обещание, что внесу должный вклад, а Беатриса станет монахиней.

Гэвин изобразил, как умел, разочарование, хотя его сердце быстро забилось от радости. Он отдавал должное предприимчивости молодого Маккенны, его энергичности в достижении своих целей, но ничем не мог ему помочь. Увы, ни юная Грейс, ни тем более малышка Беатриса не годились ему в жены. А сварливая Кейтлин, Господи благослови ее взбалмошный характер, все устроила наилучшим образом, сбежав с французским рыцарем.

Вздохнув с облегчением, Гэвин откинулся на спинку кресла. Похоже, для него все обошлось благополучно. Он отклонил предложение Маккенны под благовидным предлогом, который никак не мог служить оскорблением. Но тут Маккенна резко встал. От его порывистого движения кресло чуть не опрокинулось назад.

— Благодарю за гостеприимство, но нам пора в путь, пока еще светло.

Услышав громоподобный голос вождя и поняв намек, его воины торопливо побросали в рот то, что оставалось еще на блюдах, запивая еду элем, и тоже начали вставать из-за столов. Грейс взглянула на брата влажными от слез глазами, потупилась и встала. Затем вскинула голову и расправила плечи. Как бы ей ни было тяжело, но ей удалось сохранить и величие, и решимость. Несмотря на юность, теперь было отчетливо видно, что в ее жилах бежит кровь гордого рода Маккенна. Гэвин не мог не отдать должного ее самообладанию и твердости.

Во дворе поднялись шум и суета, отряд Маккенны готовился к выступлению. Прежде чем взобраться на лошадь, Грейс величественно кивнула Гэвину — в знак прощания.

Гэвин, прощаясь с Маккенной, дружески похлопал его по плечу и в заключение после того, как пожелал ему счастливого пути, сказал:

— Скоро начнется борьба, так что пора решать, на какой ты стороне. Надо прислушаться к тому, что тебе подсказывают совесть и сердце настоящего шотландца, и тогда ты поймешь, как сейчас нужна Роберту наша поддержка.

— Обещаю как следует подумать над этим.

— Вот и хорошо.

Ответ Маккенны не очень понравился Гэвину, впрочем, это был и не откровенный отказ.

— Честно скажу, Роберту будет намного труднее, если такие воины, как ты, не поддержат его.

Маккенна вскочил на коня.

— Обязательно передай эти слова, когда встретишься с ним в следующий раз.

После отъезда Маккенны хозяйские дела задержали Гэвина, и он попал к себе в спальню только вечером, решив лично пригласить Фиону на ужин. Он взлетел по лестнице наверх, прыгая через одну-две ступеньки, как влюбленный юноша, и только перед самыми дверями спальни придал своей походке неторопливую важность.