В медитации «звуки и мысли» есть два ключевых элемента – восприятие и умение замечать.

Мы слышим звуки по мере того, как они появляются и исчезают. Мы привыкли считать тело живым микрофоном, который воспринимает все звуки без разбора в виде вибраций воздуха. Мы фиксируем ощущения от каждого звука с его собственным уровнем громкости, тоном, высотой, рисунком и продолжительностью. Подобным образом мы переходим от восприятия звуков к восприятию мыслей и любых связанных с ними эмоций и точно фиксируем момент, когда они появляются, а также замечаем, как долго они присутствуют и когда исчезают.

Мы замечаем те многочисленные значения, которые приписываем звукам. Чаще всего мы стремимся как-то их классифицировать и удерживаем в поле внимания те звуки, что доставляют нам удовольствие, отгоняя те, которые нам не нравятся. Нужно постараться не пропустить этот момент и просто вернуться к восприятию звуков. Похожим образом мы замечаем мысли и чувства, постоянно держа в уме, что они могут рождать ассоциации и целые истории, которые могут легко засосать нас в свой водоворот.

Что вы заметили, выполняя медитацию «звуки и мысли»? Помните, что тут не бывает правильных и неправильных ощущений, так же, как не бывает успеха или неудачи.

Дана, одна из участниц наших курсов, испытала нечто необычное, когда попробовала переключить внимание со звуков на мысли: «Когда я концентрировалась на звуках, то никак не могла отделаться от разного рода мыслей, которые появлялись одна за другой. Но как только я на них переключилась, они все разом куда-то пропали».

Такое бывает довольно часто. При дневном свете, когда на мысли направлено все внимание, они оказываются крайне застенчивы. Почему так происходит? Представьте себе, как возникают мысли в нашем мозге: в нейронных сетях вспыхивает искра активности, которая затем распространяется по гораздо более крупной сети ассоциаций. Эта искра может быть очень коротким импульсом (ее можно сравнить с появлением на экране изображения на считаные доли секунды), но то, что мы привыкли считать мыслью, состоит как из этого импульса, так и из шлейфа, который за ним тянется. Хорошей аналогией будут король или королева и их свита. В данном случае свита – это наш внутренний язык, с подлежащими и сказуемыми, глаголами, существительными и прилагательными, которые все связываются в цепочку ассоциаций и вызывают в сознании следующие картинки, а они уже провоцируют продолжение разговора. Поскольку большая часть «свиты», следующей за импульсом, содержит в себе только возникающие по привычке ассоциации, направляя внимание на собственный мыслительный процесс, вы разрываете цепочку внутреннего языка и становитесь более восприимчивым к самим импульсам. Из-за этого мысли вскоре снижают скорость и в конце концов заходят в тупик. Конечно, чаще всего они потом находят лазейку и выстраивают очередную цепочку ассоциаций, так что вы снова видите всю «свиту», которая следует за импульсом. Ход ваших мыслей набирает обороты, пока они не превращаются в беспорядочный поток. Наблюдать за работой собственного сознания и мозга может быть очень интересно.

Один из участников программы, Саймон, признался, что во время медитации «звуки и мысли» никак не мог сосредоточиться: «У меня тиннитус – высокочастотный фоновый шум в ушах. Когда я прислушивался к звукам, этот шум становился очень громким и мне было совсем некомфортно. Обычно я пытаюсь от него изолироваться, но только раздражаюсь от этого. Это сильно подпортило впечатление от всей медитации». В нашу медитацию могут вторгаться многие вещи, и тиннитус будет среди них наименее желанным гостем. Он во многом похож на хроническую боль: такой же упорный, навязчивый и глубокий. Люди по-разному с ним справляются: днем, когда вокруг много других звуков, это не так страшно, но ночью, при попытке уснуть, он доставляет немало неудобств. Медитация, сосредоточенная на звуках, кажется, только усугубляет это. Казалось бы, зачем упорствовать? Из опыта Саймона становится понятно, зачем: «Я решил дать своему звону возможность побыть в моем сознании наравне со всеми другими звуками. Он не затих, но я стал меньше о нем думать и меньше с ним бороться, поэтому смог лучше расслабиться. Я и раньше пытался расслабляться, но для этого изо всех сил старался игнорировать шум. Я никогда не пытался просто принять его – ощущения были совершенно другие. Я почувствовал себя очень свободно». Надо отметить, что Саймон был открыт новому и готов экспериментировать. Приблизившись к той самой вещи, которая его беспокоила, он заметил, что его внутренний шум состоял не из одного звука, а из звука и идущей по пятам «свиты», в которой были нежелание слышать этот шум, озлобленные мысли и чувства, атаковавшие его и не дававшие расслабиться.

Шэрон почувствовала существенные изменения всего через несколько минут после начала медитации. «Поначалу мне было легко, потому что никаких особых мыслей у меня не возникало, я ни на что не отвлекалась. Потом – и я знаю, что это звучит глупо, – я почувствовала, что мое тело стало легче, оно как будто поплыло. Это было очень классное ощущение, но когда оно исчезло, я осталась разочарована. Потом я начала вспоминать другие случаи, когда испытывала разочарование… И мне стало очень грустно. Как на американских горках». Шэрон почувствовала на себе, как стремительно могут меняться «погодные условия» в нашем сознании.

Поток мыслей иногда оказывается настолько мощным, что может захватить нас задолго до того, как мы его заметим. Представьте, что вы сидите на берегу ручья или речки, а листья, которые плывут по течению, – это ваши мысли. И вот внезапно вы, сами не зная как, оказались посреди ручья. И только несколько секунд спустя поняли, что в очередной раз погрузились в поток собственных мыслей. Когда это случится – а случится оно непременно, – можете поздравить себя с тем, что вовремя это заметили. Нужно просто принять тот факт, что наше сознание склонно перескакивать с одного на другое, снова сконцентрироваться на потоке мыслей и начать заново. Люди с большим опытом в медитации точно так же отвлекаются, просто они привыкают начинать процесс заново.