–  Без халата?
– Я неожиданно взвизгнула и еще крепче вцепилась в халат, чувствуя, как у меня упало сердце.

–  Да. Но у вас останется полотенце. Я сейчас вернусь.
– С этими словами Ганс отдернул штору на двери в смежную комнату и удалился, едва не стукнувшись головой о притолоку.

Мне совсем не хотелось оставаться в автомобильной мойке с Гансом Свиная Ляжка.

В отчаянии я окинула взглядом комнату, ища выход. Тщетно. В пастельно-розовой комнате не было даже воздуховода.

Я занервничала.

–  Вы готовы?
– пророкотал Ганс прямо за шторой. Вздохнув, я полезла в огромную детскую ванну. Я убью Паолу.

–  Готова.

Ганс вперевалку снова вошел в комнату. Я смерила взглядом его высокую фигуру в шесть с половиной футов ростом. Есть ли у меня шансы убежать, если он попытается предпринять что-то непристойное в отношении моего голого «я»? В любом случае можно будет закричать во всю мощь моих легких.

Но Ганс не доставил мне никакого беспокойства. То ли за долгое время омовения нагих женщин он стал к ним невосприимчив, толи, что было более вероятно, его скорее интересовали шикарные особы - такие, как Паола. Не в пример мне, невзрачного вида женщине, с моей белой, точно рыбье брюхо, кожей.

Ганс открыл кран и начал меня поливать. Я приняла на себя первый удар и, оправившись от шока, тотчас ощутила поистине благотворное действие воды. Струясь по моим рукам и ногам, она успокаивала и умиротворяла.

Я прикрыла на секунду глаза и услышала, как Ганс выключил воду. Едва я успела сообразить, в чем дело, как он схватил мою ногу.

–  Сейчас я буду чистить.

–  Вы… ох!
– Я попыталась отдернуть ногу, одновременно прикрывая своим скудным, совершенно непригодным полотенцем все причинные места. Но мои потуги могли быть столь же успешны, как борьба мухи, оказавшейся в паучьих лапах.

–  Расслабьтесь, я буду скоблить кожу.
– Если «скоблежка», как сказал паук, предполагала «использование острого твердого вещества наподобие гальки, чтобы снять шесть слоев вашей кожи», то это было запущено на полную катушку.

И Ганс начал скоблить.

Он скоблил. И снова скоблил…

–  Вы не бреете ноги?
– Он сердито посмотрел на меня, как будто отказ от депиляции являлся преступлением, заслуживающим наказания.

–  Нет.
– Я разомкнула стиснутые челюсти ровно настолько, чтобы ответить.
– То есть да. Да, я брею ноги. Кто захочет выставлять на курорте свои волосатые ноги?
– Надо заметить, что в эти слова вклинился легкий смешок.

–  Не брейте, - сказал Ганс.
– Это скверно. Кожа чувствительная. Красная.
– Он снова сердито взглянул на меня.

Честно сказать, я подумала, не был ли он раньше командиром эскадрона смерти в какой-нибудь неудобопроизносимой стране в рамках текущей программы по охране свидетелей. Для него сломать мне шею, казалось, было легче, чем для меня разломить «печенье-гадание».

–  Повернитесь.

–  Что?
– Я моментально вышла из своего транса, вызванного болью.

–  Сейчас вы перевернетесь. Держите полотенце.
– Ганс протянул мне из-за спины другое полотенце, не такое намокшее, видимо, чтобы сокрыть мою саднящую красную кожу.

Я была слишком ошеломлена, чтобы возражать, и потому, схватив сырое полотенце, обмотала его вокруг себя и перевернулась. О, на самом деле скорее со скрипом перекатилась на живот, издавая ворчащие звуки, а также изо всех сил стараясь не свалиться со стола.

Тяжелая это вещь - женская доля. Паола намного выносливее меня.

После того как Ганс содрал соответствующее количество кожи с задней поверхности моих рук, ног… ну и спины, он снова полил меня из шланга. Потом снял с полки мисочку и поднял лопатку, с которой капало что-то липкое.

–  Что это?
– Если это воск, я сбегу отсюда. Не хватало еще, чтобы Ганс накладывал на меня воск.

–  Это масло. Сейчас я буду смазывать кожу.
– Он наложил мне на ноги теплое масло, и я наконец расслабилась. Вот это действительно было приятно. Даже слишком приятно, как грех. Если можно было бы упразднить всю ту «скоблежку» и сразу начать с масла, процедуру в целом я назвала бы неимоверно приятной. Ганс еще сдобрил меня маслом, потом сполоснул из шланга и наконец объявил, что работа закончена.

–  Вы готовы. Я ухожу.

Прежде чем я собралась с духом, чтобы сказать что-то, хотя благодарить, как принято считать, было бы некоторым излишеством, Ганс ушел. Я осталась одна с моими ярко-красными конечностями и намокшим полотенцем. Поискав глазами ведро или корзину и не найдя ничего, я в конце концов оставила полотенце на столе и влезла в свой халат.

Ну, время идти домой?

–  Это было три дня назад, - сказала Паола.
– Пора уже перестать ныть.
– Она быстро схватила последний кусок заливного, прежде чем его настигла вилка Билла.