Шрифт:
Оказался здесь, под Дерптом, среди русских ратников знающий человек – Варсонофий. Пробыл он до этого шесть долгих лет в монахах. Не вынес монастырской жизни. Бежал. И вот сразу из монахов попал в ратники. Ростом он человек высокий. В плечах широкий. Как столб верстовой, сразу в глаза бросается.
Показал как-то Варсонофий рукой на ливонскую крепость, произнес:
– Не Дерпт это вовсе, а город Юрьев.
Сказал, посмотрел на других ликующим взглядом: пусть, мол, все видят, видят и знают, какой он осведомленный человек.
Только не дождался бывший монах удивления.
– Верно, конечно, Юрьев, – послышались в ответ голоса.
Выходит, многие знали другое название этого города.
…Прекрасен современный эстонский город Тарту. Второй по величине в Эстонии. Новые здания. Старые улочки. Река Эмайыги. Тартуский государственный университет.
Юрьев, Дерпт, Тарту – это названия одного и того же города.
Когда-то на этих землях находилось поселение древних эстов – Тарпату. Во времена киевского князя Ярослава Мудрого русские основали здесь город, который был назван Юрьевом. В 1210 году Юрьев был захвачен немцами. Позднее на какое-то время он вновь переходил к России. В годы Ливонской войны им владели немецкие рыцари и бывший Юрьев и будущий Тарту называли Дерптом.
После Риги и Ревеля (так в те годы называлась столица современной Эстонии город Таллин) Дерпт был важнейшим ливонским городом.
Две недели штурмовали войска Ивана Грозного стены рыцарской крепости. Как волны, шли на приступ стрелецкие отряды.
– Возьмем Юрьев, свечку поставлю Богу, – говорил Варсонофий.
Бьют по-прежнему без отдыха пушки. Летят ядра из крепости в крепость. Смерть налево, направо щедрой рукой бросают.
– На слом! На слом! – неслось в рядах ратников.
– Круши! Круши! – кричал бывший монах и мчал на приступ аршинным шагом.
Не пришлось Варсонофию сдержать данное слово. Не поставил он Богу свечку. Не добежал до стен Юрьева. А другие дошли.
Не выдержал Дерпт осады. Сдали немецкие рыцари город.
Гариф и дружина
Не поверил Дружина Подкова своим глазам. И в первый миг. Да и вслед за первым.
– Привиделось! Привиделось! Наваждение, сгинь!
Штурмовали русские ливонскую крепость Мариенбург. Неприступной считалась крепость. Глубокое озеро. Среди озера высится остров. На острове крепость. Это и есть Мариенбург. Прямо у стен вода. Только дело было зимой. Замерзло озеро. По льду и шли русские ратники на штурм Мариенбурга. Катили пушки. Ставили туры. Здесь при штурме…
Впрочем, надо начать с другого. Было это во время боев за Казань. Как и сейчас, шли тогда русские войска на крепостные стены. Шел и Дружина. А когда подорвали одну из стен и устремились в пролом, вот тут-то все и случилось.
В бою на какой-то миг вдруг засмотрелся Подкова на одного из казанцев. Уж больно бесстрашно казанец бился. Залюбовался Дружина. И то ли откликнулось отважное сердце в тот миг на отважное, то ли что-то другое в Подкове двинулось, только был момент, когда мог Дружина сразить казанца. А тут вдруг отвел копье. Был он тогда в копейщиках.
Быстротечна при схватке встреча. Разнесло их тут же в разные стороны. Однако почудилось все же Дружине: казанец понял, что русский ратник отвел копье.
Потом снова солдатская судьба их друг к другу бросила. Занес над Дружиной казанец меч. Да вдруг задержал, не опустил на темя. Ответило, видимо, отважное сердце отважному. И вновь раскидал их бой.
Что случилось затем с казанцем, Дружина Подкова не знал. Может, погиб в бою. Может, не вынес плена.
Восемь лет прошло с той поры. И вот Мариенбург. Война с Ливонией. Толкает Подкова вместе с другими пушку. Подтаскивают ее ратники по льду поближе к ливонской крепости. Напрягается Дружина. Уперся плечом. Почувствовал рядом плечо другое.
Поднял глаза.
– Свят, свят!
Рядом тот – из Казани. Как громом сражен Подкова. «Да как же так? Вместе? В одном войске?! Плечо к плечу!» Моргает, моргает, моргает Дружина:
– Привиделось! Привиделось! Наваждение, сгинь!
Прошла минута. Пришел в себя от неожиданности Подкова. Понимает: конечно же, тот самый перед ним казанец. Он. Настоящий. Он!
Слегка улыбнулся Дружина. И казанец легкой ответил ему улыбкой.
«Признал», – понимает Подкова.
Улыбнулся сильнее. И тот сильнее. Шире, шире, плывут улыбки.
Восемь лет прошло с момента присоединения Казани к России. Немало изменений за эти годы произошло в жизни и страны и людей. Многие народы населяют теперь Россию.
В Ливонской войне вместе с русскими ратниками принимали участие и татары, и башкиры, и чуваши, и мордва, и мари, и даже жители далеких Кавказских гор.
– Как звать? – спросил наконец казанца Дружина.
– Гариф.
– Дружина, – назвал себя русский ратник.
Толкают пушку Гариф и Дружина. Идут рядом. Плечо к плечу.