Казалось, Васька тоже переживал обновление. Он сам проглотил корм и потом залился таким звонким и веселым ржанием, что павлин испуганно свернул свой сверкающий хвост.

– Ну, пора, с Богом в путь! – весело сказал Никитин.

Ахмед снарядил не виданный еще русскими караван. Он вез своему повелителю рис, ибо Джуннар издавна платил подать рисом. Сто пятьдесят повозок было в этом караване, в каждую запряжено по дюжине быков. Быки и повозки были собственностью бринжарасов – кочевого племени водителей караванов.

Со своими быками бринжарасы пересекали весь Индостан из конца в конец. Султаны доверяли им свои сокровища и поручали перевозить дань и боевые припасы. У бринжарасов нигде не было домов. Всю жизнь проводили они на больших дорогах Индии, странствуя в повозках вместе с женами и детьми, идолами и жрецами, кузнецами и брадобреями [80] .

Караван тронулся. Так же как и по дороге в Джуннар, Афанасий с Юшей нередко ночевали в больших деревнях.

Если деревня оказывалась мусульманской, в ней можно было достать баранину, кур или голубей. В индуистской деревне приходилось довольствоваться рисом, лепешками, овощами и молоком, ибо индуисты считали грехом убивать для еды скот и птицу.

Бринжарасы на ночь располагались в поле. Они окружали свой стан повозками и внутри такой самодельной крепости разбивали рваные палатки.

Во время этого путешествия Никитин увидел нищету индийских крестьян. Ему приходилось останавливаться на ночлег в жалких хижинах из лозы, обмазанных навозом, с высокими остроконечными крышами из листьев и ветвей. Он пробовал еду индийского бедняка – сухую просяную лепешку или горсточку прогорклого риса. Видел Афанасий деревенских детей, кривоногих, голодных, с огромными животами, видел, как работают изможденные мужчины и женщины на рисовых полях – весь день по колено в теплой воде, под прямыми лучами беспощадного индийского солнца.

Афанасий записал в свою тетрадь: «А земля людна, а сельские люди голы вельми [81] , а бояре сильны добре и пышны вельми».

Дорога проходила и по населенным областям, и по джунглям, а также по полям, где паслось множество фазанов. Днем их было трудно застать врасплох, но по ночам воины Ахмеда и Юша часто подкрадывались к деревьям, где ночевали фазаньи стаи, и стрелами сбивали птиц с ветвей. Кроме фазанов по лесам и полям летало немало и других ярких, разноцветных птиц, особенно крикливых попугаев. Близ храмов встречались полуручные царственные павлины, но они считались священными, и за охоту на них можно было жестоко поплатиться.

Повсюду шныряли обезьяны. Жители индуистских деревень считали их угодными богам и не смели прогонять. Обезьяны приходили стадами лакомиться на поля и в сады.

Как-то раз караван ночевал в заброшенной деревне. Почти все хижины были разрушены. Молодые бамбуковые деревца тянулись из щелей. Кругом простирались заброшенные поля.

– Почему никто не живет здесь? – спросил Никитин конюха.

– Пять лет назад ушли отсюда люди, – ответил конюх. – Вот на той горе поселились тигры-людоеды. Каждую ночь убивали они людей и скотину. После заката крестьяне боялись выходить из жилищ, но тигры настигали их и там. Они проламывали крышу, выбирали себе добычу и уносили в логовище. Устали крестьяне бороться с тиграми и переселились на новые места.

Однажды Никитин с Юшей, поужинав, отдыхали под деревом в индуистской деревне. Из соседней хижины вышла женщина. Она затопила очаг у входа и нагнулась к куче хвороста, чтобы подбросить в огонь дров. Вдруг она выпрямилась во весь рост и упала на землю. Через несколько минут она начала корчиться в судорогах. Лицо ее посинело, на губах показалась розовая пена.

Афанасий с Юшей расшвыряли кучу хвороста палками и увидели бурую очковую змею. Никитин саблей зарубил ее. Сбежались родные несчастной женщины, пришел и жрец – толстый косматый человек. Он был недоволен, что пришелец убил змею.

Юша открыл было ларец, чтобы дать укушенной лекарство.

– Женщина разгневала священную змею, и боги покарали ее! – закричал он. – Не вмешивайся в волю богов, нечестивец!

Наутро состоялись похороны.

Тело покойной облачили в лучшую одежду, на шею повесили единственную драгоценность – ниточку поддельной бирюзы. Затем ее положили на носилки, убрали зеленью и понесли к реке. Здесь уже был готов костер. Умершую положили на дрова, сняв с нее все одежды. Жрец пропел молитвы. Муж покойной три раза обошел костер, держа на плече кувшин с водой. Потом он разбил его над головой покойной и зажег костер.

Дров было мало – тело лишь обуглилось, когда костер погас. Тогда труп отнесли к берегу и столкнули в реку. Тотчас же спокойные воды реки забурлили у самого берега. Вынырнула безобразная голова с огромной пастью, за ней другая.

– Кто это?! – крикнул Юша.

– Это крокодилы, они поедают покойников, – ответили ему.

Афанасий невольно вздрогнул.

– Пойдем, – сказал он Юше.

Потрясенные этим зрелищем, они продолжали свой путь.