Молодые жители Кносса возвратились из поездок, многие из них заключили выгодные браки и начали обзаводиться детьми и заниматься бизнесом.

Шли годы, наполненные миром и процветанием. И каждый год проводились праздники тавромахии. И только из Греции доходили не слишком приятные вести, да и то они были связаны с разногласиями внутри царских фамилий и между ними. Некогда независимые города-государства теперь были склонны объединиться в союз равных и выдвинуть одного из своих членов в качестве главы. Пусть, например, один год это будет Аттика, другой – Микены… Мудрые критяне понимали, что им будет трудно сохранить союз, потому что ахейцы не отличаются миролюбием, любят богатую добычу и успели обзавестись немалым флотом.

Новости из Египта приходили регулярно. Сообщали, что Тутмос наконец урегулировал спорный вопрос о границе вдоль Евфрата, причем сделал для этого действительно революционный шаг – объявил своей невестой принцессу Митанни, чтобы скрепить сделку. Смешение божественной крови фараона и крови простой смертной, к тому же чужеземки, не было одобрено египтянами, и, само собой разумеется, новой принцессе не был дарован божественный статус и даже регентство. А в 1412 г. до н. э., еще до того, как критянам, за жизнью которых мы наблюдаем, исполнилось тридцать лет, пришли новости о смерти Тутмоса после всего лишь восьми лет правления и о восшествии на трон его сына от официальной божественной супруги и сестры Мутемуйи. Сын стал очередным Аменхотепом и на этот раз полностью законным правителем с обеих сторон. Поэтому его восшествие на престол было мирным и сопровождалось не более чем демонстративным шоу сил в Судане и официальным визитом – с армией, разумеется – в Сирию. И еще одна принцесса Митанни исчезла в гареме нового фараона.

В период наивысшего процветания Крита художники острова имели полную свободу самовыражения – ничего подобного во втором тысячелетии до н. э. больше не было. Эта яркая сцена воспроизведена с критской печати

Аменхотеп III и его энергичная супруга, царица Тия, начали возводить серию величественных зданий в Фивах, самое впечатляющее из которых – новый храм Амона. «Друзья по переписке» из Нижнего Египта добавляли к этим новостям весьма раздраженные замечания, что, судя по всему, соперничество двух богов – Амона и Ра – решилось в пользу божества Верхнего Египта, хотя фараон придерживался весьма широких религиозных взглядов. А его супруга даже построила небольшую часовню для не слишком ясной формы солнечного божества – Атона, бога солнечного диска. Но Тия вообще оказалась личностью во многих отношениях скандальной. Она была объявлена божественной супругой, хотя не только не являлась сестрой Аменхотепа, но даже не была его родственницей. Поговаривали, что у нее вообще сирийские корни. В общем, прежний порядок действительно менялся.

Но все это было хорошо для торговли, и критские купцы получали хорошие доходы, плавая с ливанским кедром на юг. Прибрежные города Сирии, Ливана и Палестины быстро вернули себе статус процветающих в те годы. Оттепель в отношениях между двумя великими державами – Египтом и Митанни – принесла мир маленьким государствам между Синаем и Евфратом. Географическое положение больше не обязывало их непременно становиться союзниками одной из держав и страдать от репрессивных экспедиций другой. Теперь они могли сосредоточить усилия на развитии национальной торговли. Последующие годы мира, в процессе которых покровительствующий искусствам и любящий роскошь фараон правил своей страной, можно сравнить только с периодом процветания при царице Хатшепсут, имевшим место восьмьюдесятью годами ранее.

Это процветание конечно же было очень выгодно критянам. На Кипре, вдоль побережья Леванта и в самом Египте они открыли новые отделения своих торговых домов или расширили существующие. Оттуда богатства рекой текли в Кносс. Никогда еще город и дворец не были такими богатыми. Никогда еще праздники не были такими пышными. На Крит потянулись иноземцы, пожелавшие обеспечить себе место под солнцем. Среди них было много ахейцев из материковой Греции.

Праздник тавромахии в том году был как никогда великолепным. Из Греции для участия в нем прибыло много команд тореадоров, приехали и ахейские правители со своими свитами, чтобы посмотреть на церемонию. Среди них самым внушительным был принц Тезей из Аттики, который отличился прекрасным любительским выступлением на арене против особого быка, самого Минотавра. Горожане Кносса разошлись по домам усталые, но очень довольные, с нетерпением ожидая назначенного на следующий день жертвоприношения.

Увлеченность критян морем проявлялась не в изображении кораблей, которых на удивление мало, а в изготовлении изумительных ваз, разрисованных всевозможными рыбами, морскими растениями и кораллами. Эта ваза из восточной части Крита – из Гурнии

Ночью они были разбужены криками на улицах, лязгом оружия, шумом пламени. Выскочив на улицы, полуодетые и еще не вполне проснувшиеся горожане увидели, что стоящий на склоне над городом дворец Миноса охвачен пламенем. Да и в самом городе были пожары, а небольшие группы вооруженных людей со своими командирами во главе целеустремленно бежали по улицам к домам богатых горожан, казармам стражников и выходам из города.

В ту ночь длинных ножей многие горожане Кносса лишились жизни. Они были убиты, сопротивляясь оккупации и разграблению своих домов, или сгорели в одном из быстро распространявшихся пожаров. Еще больше людей было поймано и заключено под стражу, когда они бежали по улицам. Те, кто сумел выбраться из города, укрылись в окружающих город горах. Очень многих жителей Кносса, в первую очередь купцов, занимавшихся северной торговлей, никто не тронул, напротив, к их домам выставили охрану, чтобы не допустить разграбления.

Только с рассветом следующего дня стало ясно, что произошло. Только тогда уцелевшие люди увидели, что город контролируют вооруженные ахейцы. Среди них было много обитателей греческой колонии в портовом городе. А среди командиров узнавали ахейских тореадоров и других лиц, сопровождавших заезжих греческих принцев.

Когда рассвело, оккупация города приняла более упорядоченный характер, и в полдень пленных отвели на арену, где накануне было представление. Там в присутствии вооруженных людей, контролировавших проходы, и лучников на балконах ахейские герольды объявили о включении Крита в ахейский союз. А чтобы придать этому объявлению особую значимость, принц Тезей лично принес в жертву богу моря быка Миноса.