Я нашла даже больше, чем надеялась. Здесь была другая дорога, более трудная, чем та, которая шла под башнями. Видимо, по ней проходил тяжелый транспорт и оставил колеи, и на краях их я нашла отпечатки ног — отчетливые следы сапог Айлии и более мелкие и узкие, босые, с остроконечными пальцами. Все следы вели вперед, и я пошла по ним. Колея дошла до следующей дороги и пошла параллельно ей в ту сторону, откуда мы пришли к башням. Но эта часть местности была более Неровной. Колея шла по холмам, а кое-где огибала их. Увидеть что-то вдали было невозможно, оставалось только слушать, не будет ли каких-либо звуков, указывающих, что я подхожу ближе. Холмы стали выше, на них выступали скалы, но, когда мне послышался шум и я укрылась за утесом, то почувствовала под рукой шов. Приглядевшись, я поняла, что это не природные камни, а остатки построек, наполовину занесенных песком, похожим на золу. Но думать об этом мне не пришлось, так как шум мне не померещился: это было шипение и мягкий хруст. Внизу под моим насестом ползла новая форма транспорта.

По сравнению с быстроходными цилиндрами это был неуклюжий, плохо сконструированный предмет, будто его задумал совершенно иной тип мозга. У него не было колес, как у повозок в моем мире, а были только громадные ободы, шедшие кругом. Их звенья крутились на прутьях, выходивших из корпуса-ящика. Если машина везла водителя или пассажира, то они, видимо, помещались в этом корпусе, где были узкие вертикальные щели. Машина шла тяжело, медленно, равномерно, как движущаяся крепость. Она шла к башням. Может, ее послали взять тех, кто грабил склад транспорта? Я прижалась к углу полусгоревшей стены и смотрела вслед машине.

Можно ли сказать, что такое «запах» Власти? Я знаю, что можно чуять Зло Теней, и не знаю только, какими ноздрями это делается — плотскими или духовными. Но это правда — я в Эскоре чувствовала места Тьмы, которые нужно было избегать. А в этом мире всегда была едкая вонь, которая притупляла предчувствие даже на небольшой протяженности. Как будто я, пройдя через Ворота, потеряла право пользоваться тем, что было моим щитом.

Теперь я могла рассчитывать только на свои пять физических чувств, и это было похоже на утрату половины зрения. Однако я все еще пыталась узнать, не могу ли хоть немного пользоваться своими способностями. Поскольку Айлия тоже из моего мира, у меня была слабая надежда на существование мысленной связи между нами. В этом случае я могла бы узнать от нее, куда же ее ведут, какие опасности лежат между нами и даже, при очень хорошем мысленном контакте, увидеть ее глазами. Надежда была очень слабая, но я прижалась спиной к разрушенной стене и сосредоточилась на Айлии, мысленно рисуя ее изображение и требуя ответа. Но…

Вот! Я привскочила и задохнулась. Это же не мозг Вупсалки, нет! Но я его коснулась, просто коснулась края мысленной передачи такой мощности, что меня отключили, смахнули с дороги, потому что передача шла в другом направлении. Конечно, это не Айлия. Но можно ли быть уверенной, что тот, мозга кого я коснулась, был из моего мира и тренированный во Власти? Правильно ли я предполагала, что через Ворота могли пройти и другие? Но… Одна моя часть страстно желала возобновления контакта со своим, из своего мира, а другая предупреждала об опасности. Я знала историю Эскора. Там немного говорилось о том, что Воротами часто пользовались Темные. Общение с Темной Силой могло удвоить мои несчастья. Я не могла поверить, что те полулюди из города башен или те, которые ехали в движущейся крепости, были из Эскора. Мы никогда не делали машин. Мы ненавидели в Колдерах то, что они были в какой-то степени полулюдьми, частью машин, которые они обслуживали.

Мудрые Женщины считали наш выбор правильным, потому что в последнем великом сражении в Горме сила мозга победила и уничтожила всех тех, кто объединился с металлом. Но все-таки где-то близко был человек из моего мира. Я мечтала найти его, но не решалась, так как хотела узнать о нем — побольше.

Колея, оставленная краулером, была ясно видна в лунном свете, но звуки уже растворились вдали. По этой дороге ушла Айлия, и я тоже должна идти по ней. Я выпила немного воды, спустилась вниз и пошла по колее. Все чаще попадались остатки строений. Ясно, что когда-то здесь был город, совсем другой, не похожий на башенный, но столь же большой и значительный. Колея пошла между высокими стенами и вдруг вышла в открытое пространство вроде громадного кратера или бассейна в глубине земли. Здесь не было никаких остатков зданий, но были места, покрытые каким-то стеклянным материалом, и колея огибала их, как будто звенья не могли идти по такой гладкой поверхности. Колея вела к центру кратера, где было черное отверстие, вроде входа в шахту, какую мы нашли в городе, но шириной в основание башни. Спрятаться здесь было решительно негде. Если я подойду к шахте при лунном свете, меня так же хорошо увидят, как если бы я трубила в рог у ворот замка. Но ведь Айлия наверняка ушла через эту дыру. На мне лежала тяжелая ответственность за Айлию, и я должна освободить ее, если только смогу. Я снова отступила в тень к последней разрушенной стене, закрыла глаза ладонью левой руки, а правой дотронулась до жезла в своем поясе. У меня не было другого предмета Власти. Может, жезл добавит что-то к моим ограниченным силам? Я нарисовала в мозгу Айлию и послала поисковую мысль. Я встретила пустоту. Мозг Айлии был блокирован. Я попыталась очень осторожно, как бы кончиками пальцев, найти источник, блокирующий ее мозг, но нащупала совершенно не то, на что рассчитывала — что-то абсолютно чуждое тому, что я знала. Машина с Властью? Этого не может быть! Власть противостоит и всегда противостояла машинам. Мудрая Женщина может при необходимости пользоваться обыкновенным стальным оружием, как это иной раз делала моя мать, но в основном Мудрые Женщины пользуются Властью. Но даже такая модификация оружия, как арбалет, и то требует тщательной подготовки мысленного рисунка. Мы не дружим с машинами. Однако мое прикосновение сказало мне, что мозг Айлии заблокирован с помощью машины. Неужели знания Эскора смешались тут с местными и произвели такой чудовищный гибрид? Было бы полным безумием войти в эту дыру впереди, не зная, с чем там придется встретиться, но и бросить Айлию я тоже не могла и сейчас не знала, что делать. Такое состояние было настолько чуждым моей природе, что я стала легкой жертвой того, что последовало за мной, а мой мозг был так занят сиюминутной дилеммой, что я оказалась неподготовленной и беззащитной.

Этот толчок был тем же ищущим, какой я ощутила раньше. У меня создалось впечатление от удара, такое же, как и тогда.

После небольшой паузы пришел зов такой великой нужды, что меня буквально вытянуло из углубления, в котором я пряталась, на открытое место. Это был такой же поток, какой я в меньшей степени чувствовала в холле цитадели. Мое сопротивление проснулось, и я боролась изо всех сил, а то, что тащило меня, казалось, торжествовало и показывало нечто вроде нетерпения, которое не разрешало мне никакого возврата к собственной воле. Так я подошла к отверстию и увидела чуть ниже края платформу — не полной протяженности, а только клин ее. Возможно, она ожидала возвращения краулера, чтобы опустить его в бездну. Внизу я ничего не видела, и мне казалось, что этот колодец глубиной в перевернутую башню идет от самого центра земли. За ожидавшей платформой виднелось начало лестницы, висевшей на стене шахты. Я пыталась бороться с принуждением, тянувшим меня к лестнице, но не было никакой возможности освободиться, и я начала спускаться в бездну. Я быстро поняла, что ни в коем случае нельзя смотреть вниз, а только на стену, чтобы избежать головокружения. Мне казалось, что я спускаюсь целые часы, если не дни. Стена была каменистой, хотя и ровной. Я спускалась медленно, но то, что тянуло меня, не ослабевало. Наконец я почувствовала под ногой твердую почву. Дрожа, я прислонилась к стене и боялась отойти от нее, потому что она давала мне чувство безопасности, если только в таком месте могла быть какая-либо безопасность. Но давление на меня так и не прекращалось. Я пошла вдоль стены, ведя по ней рукой и осторожно ставя ноги. Через какое-то время моя рука встретила пустоту. Поток тащил меня в это отверстие. Там я тоже отчаянно ощупывала стену и шла, осторожно делая каждый шаг. После первой опознавательной вспышки мысленный луч, захвативший меня, стал механической передачей. Мне хотелось проверить, что за личность стоит за ней, но я боялась открытого вторжения. Мы знаем, что маг может сделать с более слабой ведьмой или колдуном, и такая зависимость хуже всего, хуже всякого рабства тела. Я бежала из Эскора от такой зависимости, а попасть в нее здесь — это значит пропасть навеки. Впереди раздался слабый свист, а затем появился свет. Я подошла к открывшейся двери и вошла. Как только я шагнула на свет, принуждение исчезло, и я стала свободна, но у меня не было времени воспользоваться этой свободой, потому что, как только я захотела отступить, дверные створки сошлись, оставив узкую щель, через которую я не могла пролезть. Я стояла, мечтая о каком-нибудь оружии. Как и на складе транспорта, я стояла на балконе. Передо мной развернулась сцена, которую я не сразу поняла. Там был экран, и на нем то вспыхивал, то пропадал свет, пробегая по неразличимому узору. Слышалось какое-то звяканье.

Экран делил пространство внизу на две части, и был еще проходе низкой стеной, шедшей из какой-то точки непосредственно под балконом, на котором я стояла, к узкой арке с экраном. С каждой стороны этой стены имелись отделения вроде камер с перегородками на высоте плеча. Некоторые из них были заняты. Взглянув на их обитателей, я отступила к двери. Мне казалось, что у фигур на складе и у тех, которые вели Айлию, были несколько необычные очертания, но вполне человеческие, теперь же я увидела их при полном освещении и поняла, что это пародия на человека, что они гораздо хуже чудовищ Эскора. Лопнула моя последняя надежда, что я найду здесь своих, тоже захваченных Воротами. Они были малорослы, с отталкивающей, мертвенно-бледной сероватой кожей. У полулюдей в башнях головы оканчивались металлом, а у этих слегка прикрывались желтовато-белыми волосами, которые росли прядями, а между ними виднелись красные пятна, похожие на шрамы. Их одежда так туго прилегала к телам, что выглядела почти второй кожей. Она тоже была серой, но темнее тела. Тонкие, скелетообразные руки высовывались из рукавов. Я заставила себя снова шагнуть вперед и еще раз посмотреть на них. Лица у них были до удивления одинаковы, как копии с одной модели, и различались только морщинистыми рубцами или грубыми оспинами. Двигались они неуклюже, если двигались вообще. Большая часть их лежала на узких койках в своих индивидуальных каморках, другие сидели, глядя на низкие стены, и словно бы ждали приказа, которого их тупой разум не мог понять, но который следовало выполнить. Двое ели, доставая пальцами из мисок что-то зеленоватое. По общим очертаниям это были люди, но стоявшие ниже животных моего мира. Свет на экране изобразил символ. Раздался звук. Лежавшие на койках поднялись и встали возле своих дверей. Едоки уронили миски и тоже подошли к дверям. Но лишь немногие вышли из своих комнатушек, выстроились в проходе и прошли под тем местом, где стояла я. Остальные остались на местах, не выражая никакого нетерпения или недовольства, что их оторвали от еды и от отдыха. Символ на экране снова растаял в бегущем свете, и я задумалась над своим непосредственным будущим. Совершенно ясно, что мне не пробиться через дверь, теперь плотно закрытую. Ни в одной из камер внизу не было признаков Айлии. Оставалась секция за светящимся экраном. Я не знала, что там, как и за выходом под моим балконом, куда ушли серые люди. Увидит ли кто из оставшихся, если я спущусь вниз? Я не решалась сделать это и боялась коснуться мозга Айлии.

Но мне не дали времени на размышление. Если меня привело сюда что-то вроде прикосновения к мозгу, то сейчас были предприняты другие меры воздействия со стороны правителя этой подземной территории. Без всякого предупреждения я была схвачена чем-то, что никак не поддавалось моим попыткам освободиться. Я могла только моргать глазами, а все тело обратилось в камень, как в детских сказках. Плененная этой неизвестной силой, я смотрела, как четверо ожидающих повернулись и пошли опять-таки под балкон, но не исчезли там, а поднялись ко мне на платформе. Один прицелился в меня из какого-то оружия наподобие арбалета. Цепи, державшие мои ноги и руки, исчезли, и я получила способность двигаться. Они направили меня на платформу и опустили вниз, напротив экрана. Зрелище этого экрана отсюда, а не сверху, внушало страх. Он был полностью чужд мне, однако вокруг было что-то знакомое — сила влияния, управляемая Мудрой Женщиной, но она направлялась не на меня и не была частью потока, приведшего меня сюда. В сопровождении стражей я прошла через арку экрана. Тут не было камер, а только помост с четырьмя ступенями. Вокруг помоста стояли небольшие экраны. Из них только два светились. Перед каждым экраном была устроена наклонная панель с кнопками и маленькими рычажками. Я с растущей тревогой вспоминала рассказы о силах Колдеров. Перед каждой панелью было сиденье. Люди в сером сидели перед освещенными экранами, положив руки на панели, как бы готовясь в любой момент нажать кнопки, если понадобится.