Я на четвереньках подползла к камням и погрузила пальцы в золу. Но зола уже давно остыла и была так же холодна, как и моя рука.

— Херрел! Кильдас! Херрел! — громко прокричала я, и звук этих имен отразился от каменных стен. Но не было никакого ответа. Лагерь был свернут, и все, кто был здесь, ушли!

Я не могла поверить, что это был сон. Это была правда, и я испугалась этой правды. По-видимому, Всадники действительно освободились от той, которая была им не нужна, и освободились очень простым способом: они оставили ее в дикой местности.

У меня есть две ноги… Я могу идти… последовать за ними…

Шатаясь, я поднялась на ноги и пошла в долину. И тут — она снова была здесь — высокая, все закрывающая стена. И были ли здесь когда-нибудь Врата? Я же не видела их! Но если они и были, то снова закрылись.

Мне было так холодно, хотелось лечь в снег и заснуть, чтобы никогда не просыпаться от этого сна. Но сон, может быть, снова означал этот пепельно-серый лес и эти ужасные тени! Я с большим трудом опять вскарабкалась на каменный горб. Меховая подстилка, на которой я лежала, была уже покрыта снегом. — А возле подстилки находилось еще что-то: моя сумка с лекарствами. Почти бесчувственными от холода руками я достала флакончик, отпила из него и подождала, пока по моему телу распространится тепло. Но ничего не произошло. Мне по-прежнему было холодно. И казалось, что какая-то часть меня была заморожена или удалена, и образовавшаяся на ее месте пустота была заполнена льдом.

Но голова моя была ясной и руки полностью повиновались моему мозгу. У меня осталась подстилка, сумка и одежда для путешествий, которая была надета на мне. И больше ничего — ни оружия, ни пищи.

Я нашла немного дров, которые Всадники везли с собой, отнесла их к костру и положила там. Потом я кончиком пальца намазала мази на пару веток и добавила пару капель жидкости из одного флакона. Вспыхнуло пламя и быстро охватило все дрова. Всадники поступили очень глупо, оставив мне мою сумку. Я знала, что в ней находилось, а они и представить себе не могли этого. Тепло согрело мои руки, лицо, тело. Да, это было тепло. Но внутри меня все еще царил холод, ледяная пустота. Наконец, мне удалось найти верное слово для того, что я чувствовала. Я была опустошена или, вернее, меня опустошили. Но чем являлось то, чего меня лишили. Не жизнь, потому что я двигалась и дышала, испытывала голод и жажду. Укрепляющее питье из моей сумки смягчило физические муки голода, а жажду я утолила снегом. Но я была опустошена и никогда не буду чувствовать себя нормально, пока у меня снова не будет того, что у меня отобрали.

То мое «я», которое увели с собой животные, были ли это то, что я снова должна обрести. Было ли это на самом деле сном? Нет, это был не только сон, они использовали против меня свое колдовство, пока я спала — последнюю ночь? А как долго я находилась здесь? По слухам, с помощью колдовства можно даже было менять время для самого себя. Они оставили меня теням из мира сна и, может быть, они восприняли это как один из видов смерти. Но на тот случай, если им не удастся устранить меня с помощью колдовства, как это не удавалось им раньше, они оставили меня умирать здесь, в этой глуши. Но почему они меня так боятся или ненавидят? Потому, что не могли меня околдовать и я не подчинилась их воле, как другие девушки из долины?

«Колдунья» — назвал меня Херрел, и он, казалось, хорошо знал, о чем говорил. Была ли я действительно колдуньей? Но я не понимала своих сил, не могла обращаться с ними. Колдунья, которая покалечена так же, как, по утверждению Херрела, был неполноценен он сам. Неполноценен?

Я взглянула на каменную стену, где не было больше никаких Врат. То, что сделало бы меня полноценной, исчезло за этой стеной. Но оно притягивало меня — оно действительно притягивало меня! Пока мое тело отдыхало, мой разум работал, и я все сильнее и сильнее чувствовала это влечение. Мне казалось, что я в самом деле вижу те нити, которые ведут от меня прямо в эту каменную стену. Потом снег прекратился, и дрова в костре почти прогорели. Я должна была найти какой-нибудь способ проникнуть через этот барьер или перебраться через него.

— Стой! Остановись!

Я вздрогнула. В долину въезжали люди, и на них тоже были шлемы с гербами и забралами, их меховые накидки были короткими, а их сапоги на пятках заканчивались шпорами.

Охотники из Ализона? Я не шелохнулась. Стрелы в их натянутых луках были направлены на меня.

— Женщина! — Один из них объехал меня, слез и подбежал ко мне. В своем шлеме он выглядел еще более чужим, чем Всадники-Оборотни.

У меня не было возможности для бегства. Если я попытаюсь вскарабкаться на скалу, он без труда схватит меня, а если я побегу к Вратам, к барьеру, то попаду в ловушку.

То, что я никуда не бежала, удивило его. Он медленно подошел, перевел взгляде костра на меня, а потом на своих спутников.

— Может быть, твои друзья бросили тебя, а?

— Осторожнее, Смаркл! — резко крикнул один из его товарищей. — Разве ты никогда не слышал о засаде с приманкой?

Он тотчас же остановился и прижался к скале. Воцарилось долгое молчание. Люди сидели в седлах и ждали, их стрелы были направлены на меня.

— Эй ты, там, иди сюда! — крикнул наконец один из всадников. — Иди сюда или мы тебя пристрелим.

Может быть, было лучше не подчиниться им и умереть быстрой чистой смертью. Но во мне возник какой-то порыв, более сильный, чем все остальные чувства, мне так необходимо было получить обратно то, что утратила, и поэтому я не могла так просто расстаться со своей жизнью. Я прошла мимо кострища к скале, за которой меня с нетерпением ждал Смаркл.

— Это одна из ловушек Дейла, капитан! — крикнул он остальным.

— Иди сюда, ты!

Я медленно двинулась дальше. Насколько было видно, тут были четыре воина, предводитель и Смаркл. Сколько их всего въехало в долину, я не знала. Очевидно, они последовали сюда за Всадниками-Оборотнями и это указывало на их твердую решимость, потому что они углубились далеко в степи, на большое расстояние от моря, которое для этих людей было единственным путем на их родину и где их могли подобрать корабли. Как сказал Херрел, они были в отчаянии, и им больше нечего было терять. И они были чудовищами, более худшими, чем Всадники-Оборотни.