Это напоминает мне одну суфийскую историю, которую я рассказывал вам много раз, но в этих историях так много аспектов, так много подтекстов.

Мулла Насреддин сидит в кофейне и как всегда хвалится всем подряд: нет никого, кто сравнился бы с ним в щедрости.

Кто-то и скажи: «Мулла, мы допускаем твое хвастовство по любому поводу, но что касается щедрости — мы не видели ни одного ее доказательства. Мы дружим долгие годы. Ты пьешь кофе и никогда не расплачиваешься по счету — платят другие. Мы много раз приглашали тебя в гости, ты же ни разу нас не приглашал. Даже скупец подумал бы об этом. И тем не менее у тебя хватает наглости: „Я самый щедрый человек в этом городе“».

Он ответил: «Тогда пойдем, все, все, кто здесь есть, все идут ко мне ужинать! Закройте кофейню! Хозяин, прислуга — все идут».

Процессия из пятидесяти или шестидесяти человек направилась к дому Муллы Насреддина. Он шел впереди, шел с огромным воодушевлением. Но по мере приближения к дому он начал слегка колебаться. Он засомневался.

Остановившись перед домом, он обратился к людям: «Пожалуйста, послушайте. Вы все женаты и знаете… У меня тоже есть жена. Утром она отправила меня купить овощей, а я не вернулся домой. Весь день я судачил то тут, то там. Я поел с друзьями, потом сидел с вами в кофейне.

Я совсем забыл про овощи. Она, должно быть, злится. А вы знаете, я простой человек. И теперь понимаю: шестьдесят человек приглашены на ужин, а в доме, честно говоря, ничего нет. Поэтому подождите немного. Сначала войду я, чтобы успокоить ее. А потом я впущу вас. Всего несколько минут… будьте добры».

Они ответили: «Мы тебя понимаем. Ступай. Все верно. Чтобы на глазах у шестидесяти человек осыпали оскорблениями — нехорошо. Иди один и разберись сначала со своей женой. Мы ждем».

Он вошел, закрыл за собой дверь и сказал жене: «Пришла вся кофейня… они так настаивали… на ужин. Ты же знаешь, мы бедные люди. А я не принес даже того, что ты просила, потому что у меня не было денег. Как ты справишься? Так что я придумал выход. Пойди и спроси их: „Чего вы здесь ждете? Что вы здесь делаете?“ И не бойся».

Жена ответила: «Но они скажут, что это ты пригласил их на ужин».

Он сказал: «Забудь об этом. Скажи, что меня нет дома».

Жена ответила: «Но они видели тебя, они пришли вместе с тобой и видели, как ты входил в дом. Они сидят на крыльце, а ты вошел в дом и закрыл дверь».

Мулла Насреддин сказал: «Не беспокойся. Просто делай, что я говорю. Настаивай на том, что меня нетдома, с самого утра обо мне ничего не было слышно». Жена сказала: «Если это единственный выход, тогда я пойду». Она была вынужденасогласиться: откуда взять ужин для шестидесяти человек? И она сказала: «Еще поговорим. Сначала я пойду разберусь с ними».

Она открыла дверь и очень уверенно сказала: «Что вы здесь делаете? Вы кто?»

Они ответили: «Мы друзья Муллы Насреддина».

Она сказала: «Кто бы вы ни были, ваш друг целый день не появлялся дома. Его нет с самого утра. Пойдите и разузнайте, где он».

Они ответили: «Это уже слишком. Он пришел с нами. Он сказал нам ждать здесь и пошел внутрь, чтобы договориться с вами об ужине».

Она сказала: «Никто не входил».

Но они возразили: «Мы это так не оставим! Этот человек постоянно всем хвастается, но это уже слишком. Нам пришлось закрыть кофейню. Он привел нас сюда. Это оскорбительно. Мы пойдем в дом и будем искать его». Бедная женщина не могла придумать, что ей делать, потому что их было слишком много, и она не могла остановить шестьдесят человек.

Мулла Насреддин прятался наверху, подглядывая за происходящим из маленького окошка. Он подумал: «Эти идиоты идут в дом, чтобы искать меня, и они меня найдут», и тогда открыл окно и прокричал: «Послушайте! Может быть, он и пришел с вами, но он мог выйти через заднюю дверь». Он сам это прокричал!

«И как вам не стыдно? Спорите с бедной женщиной, чей муж с утра не являлся домой! Вам должно быть стыдно! Это же логично. Он мог войти в дверь. Может быть, вы и правы. Но кто знает, правы вы или нет? Что ж, может быть, вы и правы, что он вошел в дом, но есть задняя дверь, он мог снова выйти. Найдите его».

Эти шестьдесят человек переглянулись: «Что это за человек? Он сам говорит: „Меня нет дома“».

Вероятно, Декарт никогда не знал об этой суфийской истории. Он делает то же самое, говорит то же самое. Он говорит, вы должны доказать, что вы дома. И он пытается доказать: «Я мыслю, следовательно, я существую». «Я существую» вторично, мышление первично. Мышление — вот доказательство.

Но он не знает, что весь Восток прилагал усилия, чтобы не думать. И тысячи людей преуспели в приближении к такому состоянию, когда думание исчезает. Их переживание таково: только когда думание исчезает, только тогдавы существуете. Раньше это было иллюзорно: вы не испробовали истинного вкуса своего существования, вы видели себя как в зеркале, как отражение.

Если вы спросите меня, я скажу: «Я существую, потому что нет думания. Я есть, только когда нет никаких мыслей». Думание — это барьер, не доказательство.

Западная философия — это процесс мышления, а восточный путь — это процесс избавления от мыслей. Они двигались в диаметрально противоположных направлениях.

Запад произвел на свет великих мыслителей, но ни одного будды.

А великие мыслители — Эммануил Кант, Гегель или Декарт, — если вы посмотрите на их жизни, то обнаружите, что они такие же, как и вы: никакого умиротворения, никакой тишины, никакого сострадания, никакой чувствительности, никакой осознанности. Ничего существенного с ними не произошло. Они великие мыслители, но они не великие существа.