Вы не жили с родителями, поэтому не знаете, как должна вести себя жена, как должен вести себя муж. Вы начнете наивно, с любовью. Вы любите мужчину — поэтому вы вышли за него замуж. Вы любите женщину, у вас нет определенной схемы, как она должна себя вести.

Так называемый индуистский святой, Тульсидас, — самый важный индуистский святой в Индии; ни одну книгу не читают так много, как его. Его книга — библия индуистов. В ней он пишет: «Если вы не будете бить ее — физически, телесно, — то потеряете над ней контроль. Поколачивая ее, вы доказываете, что вы вполне мужчина».

Ваша мужественность доказывается избиванием женщины, но если вы бьете женщину, женщина тоже найдет тысячу и один способ тиранить вас. Всякий раз, когда вы захотите заняться с ней любовью, она будет говорить, что у нее болит голова. Между вами двумя нет никакого общения. Откуда ему быть? Вы поработили ее, а ни один раб не сможет простить человека, который уничтожил его свободу. Ни одна женщина не сможет простить мужчину, который отнял ее свободу. Но индуисты следуют совету этого святого — и он не нов: пять тысяч лет назад Манусмрити, моральный кодекс индуистов, провозгласил то же самое.

Есть одна книга, выпущенная психоаналитиком, об отношениях мужчины и женщины. Показательно ее название: «Близкий враг». Так мужчины и женщины и жили до сих пор, как близкие враги. А дети учатся, и они будут это повторять — другого способа нет.

Семью нужно преобразовать в коммуну. Пять тысяч человек, десять тысяч человек, живущие вместе, экономически выгоднее, чем пять тысяч семей, живущих порознь.

В нашей коммуне всего пятнадцать человек присматривали на кухне — для пяти тысяч человек. Иначе две тысячи пятьсот женщин были бы раздавлены и уничтожены на своих кухнях! И помните: не все женщины хорошо готовят! В том, что вы женщина, нет ничего, что делает вас хорошей поварихой. На самом деле, все великие повара — мужчины; во всех хороших ресторанах вы обнаружите, что повара — мужчины, не женщины.

Каждая семья не может позволить себе гениального повара, но коммуна может позволить себе пятнадцать по-настоящему изобретательных и творческих поваров — как мужчин, так и женщин. Мы попробовали и пришли к выводу, что это прекрасно работает.

Из того, что дети живут все вместе в своем собственном лагере, следует многое другое. Родители не чувствуют обремененности. У них есть определенная свобода, которую дети сводят к нулю: вы должны дождаться того времени, когда дети лягут спать, но к этому времени вас самих уже клонит в сон. А дети — очень странные существа: если вы хотите, чтобы они шли спать, они ни за что не пойдут. Они почему-то уверены, что их насильно укладывают спать, потому что нечто должно произойти.

Они не могут понять логики: когда они хотят бодрствовать, их заставляют ложиться спать, а когда утром они хотят поспать, их выдергивают из кровати и заставляют просыпаться. Они не могут понять, какая в этом логика. Это кажется настолько абсурдным.

Родители чувствуют свободу, потому что дети живут с другими детьми. Мы обнаружили новое явление, мы думали, что могут возникнуть неприятности — дети могут начать драться друг с другом. Но то, что мы обнаружили, было прямо противоположным: старшие дети заботились о младших. Не было никаких драк. Ни у кого не было никаких личных вещей: все игрушки принадлежали лагерю, поэтому не было никакой зависти.

Дети наслаждались невероятной прелестью пребывания с другими парами — не только своими родителями; и, естественно, дяди — более милые люди, чем папы. Более того, еврейский Бог в Старом Завете говорит: «Я хочу, чтобы вы осознавали, что я вам не дядя, что я не милый человек, что я злой человек, ревнивый человек, мстительный». То, что он говорит: «Я вам не дядя, я ваш отец», — ясно дает понять, что дядя обладает приятными качествами.

Вокруг него тысячи дядь, тысячи теть — ребенок чувствует себя буквально погруженным в любовь; куда бы он ни пошел, везде его окружают вниманием. Оттого что эти люди не его родители, они не навязывают ребенку никаких личных амбиций. Ребенок не принадлежит им. Иначе каждый родитель пытается через своих детей реализовать свои амбиции, которые не смог реализовать сам.

Ребенок не принадлежит им. Иначе, если человек хотел стать врачом, но не смог им стать, он хочет, чтобы его мальчик стал врачом — хочет того сам мальчик или нет, не имеет никакого значения. Поэтому есть врачи, которые лучше бы были мясниками, и мясники, которые лучше бы были врачами. Все перевернуто вверх ногами.

Никого не волнуют способности ребенка. Все думают о своих амбициях: увидеть, как его мальчик становится президентом страны или премьер-министром, не заботясь о том, что мальчик — потенциальный музыкант, как Иегуди Менухин, или художник, как Микеланджело, или математик, как Альберт Эйнштейн. Никого не заботит ребенок, он вообще не принимается в расчет.

В коммуне не родители будут решать, кем быть их детям. Дети рождаются от родителей, но не принадлежат им. Они принадлежат коммуне, и коммуна будет решать — с помощью психоанализа, с помощью гипноза, с помощью других методов, — каков потенциал ребенка. И ребенку будут всеми возможными способами помогать стать тем, кем он пришел сюда, тогда он будет безмерно счастлив.

В жизни есть только одно блаженство, оно в том, чтобы воплотиться в то, что вы несете в себе — потенциал, — и довести его до полного цветения. Розовый куст должен воплотиться в розах, в этом его радость.