Во-вторых, признание кого-либо мессией значит, что теперь надежды нет. Этот человек, безусловно, своего рода волшебник: он превращает воду в вино, ходит по воде, кормит сотни людей двумя буханками хлеба, воскрешает человека из мертвых, исцеляет нескольких больных людей. Но если он мессия, как насчет их многотысячелетних страданий и мучений? Теперь даже с надеждой покончено. Мессия пришел, и мессия обманул их надежды.

Вместо того чтобы видеть, как мессия рушит их надежды, они предпочли, чтобы мессия был распят — чтобы оставить надежду в живых.

Никого не интересует психология евреев. Они не были жестокими людьми, они не жестокие люди. Они никого не истязали.

Почему вдруг они ополчились против Иисуса? — Он разрушал их надежду, а это все, что у них было: никакой радости в их жизни, никакой свободы в их жизни, только надежда, что однажды все эти страдания закончатся. Эта ночь не может длиться вечно; придет рассвет, придет мессия и освободит богоизбранный народ, евреев.

Они не могли принести в жертву эту надежду. Эта надежда была таким облегчением и утешением, эта надежда была их единственным будущим.

А сын плотника приходит и хочет разрушить ее.

Они не смогли простить Иисуса.

Но они не были против Иоанна Крестителя, хотя он и провозгласил окончание старого и начало нового, хотя он и провозгласил, что прокладывает путь для прихода нового мессии.

Он был убит римлянами, непосредственно женой Понтия Пилата. Это очень странно. Она была красивая женщина, Понтий Пилат был влиятельным человеком в Римской Империи… а политика срабатывает странным образом. Он был настолько влиятельным, что римский император был встревожен: он старел, и после его смерти у его сына не было шанса стать императором, если бы Понтий Пилат остался в Риме. Он имел такое влияние на людей, что его нужно было отослать очень далеко — таким изящным способом, чтобы никто и не подумал, что его просто убрали с пути сына императора. И когда император приказывает Понтию Пилату уехать… Влиятельный человек, разумный человек, и у него влиятельная жена.

Но чем красивее женщина, тем более она эгоистична.

Мужчина становится эгоистичным, когда он богат; он становится эгоистичным, если у него в руках политическая власть; он становится эгоистичным, если обладает большими знаниями, ученостью; он становится эгоистичным, если его почитают как святого, пророка. Он не оставил женщине никакого пространства, кроме красоты, чтобы удовлетворять свое эго, — очень ограниченная сфера, однобокая.

Но именно из-за того, что сфера ограниченная, эго становится очень сильным. У красивой женщины эго сильнее, чем может быть у любого мужчины.

Жена Понтия Пилата услышала об Иоанне Крестителе — а она знала только мужчин, которые мгновенно увлекались ее красотой, она никогда не знала таких людей, как Иоанн Креститель. Когда она пришла к Иоанну Крестителю, он даже не посмотрел на нее, он просто сказал: «Приходи в другой день. Я должен встретиться со многими людьми, и у них назначена встреча до тебя. Здесь все равны. Не имеет значения, что ты жена Понтия Пилата; запишись, потому что я должен принять тысячи людей». Он даже не посмотрел на нее, и она почувствовала себя оскорбленной. Она имела влияние в политике, первая леди империи, и она была красивая леди. Она так разозлилась, что через Понтия Пилата приказала арестовать Иоанна Крестителя.

Понтий Пилат пытался переубедить ее: «Ты не знаешь этих людей. Их нельзя сломить ни красотой, ни силой — ничем. Ты должна быть терпеливой. Сходи еще раз».

Она отказалась. Против своей воли он вынужден был арестовать Иоанна Крестителя, и женщина так изводила его, что она хочет видеть голову Иоанна Крестителя, принесенную на тарелке, что без этого она не почувствует удовлетворения.

Это продолжалось почти двенадцать лет — потому что Понтий Пилат не видел в этом никакого благоразумия.

Это проблема любого мужа. Благоразумна жена или нет, вы не сможете логически убедить ее. Она будет продолжать изводить и мучить вас; и в итоге, просто чтобы покончить с этим, его голова была отрезана и на тарелке предъявлена даме.

Из тюрьмы Иоанн Креститель услышал эти заявления Иисуса. Заявления, которые критиковал я, критиковал и его мастер. Когда он услышал, что Иисус провозгласил себя единственным единородным сыном Божьим — он говорил людям: «Те, кто верит в меня, наследуют царство Божье, а те, кто не верит в меня, попадут в вечный ад», — когда он начал выступать с такими эгоистичными утверждениями, Иоанн Креститель, который был скромным человеком, не мог поверить, что сколько-нибудь религиозный человек, сколько-нибудь деликатный человек мог произнести такие слова.

И когда Иисус начал творить эти так называемые чудеса, которые ниже статуса пробужденного существа — уличные фокусники делают такое, — он попросил одного освободившегося заключенного задать Иисусу простой вопрос: «Это от Иоанна Крестителя, который инициировал тебя, у него есть вопрос, и вопрос вот какой: ты действительно мессия?» Простой знак вопроса: «Ты действительно мессия?»

Он содержит в себе многое. Он говорит: «То, что ты говоришь, то, что ты делаешь, недостойно мессии».