Например, мусульмане молятся Богу и заканчивают молитву словами, что Бог мусульман — это единственный Бог; что существует только один Бог, только одна священная книга — Коран, и только один пророк — Хазрат Мухаммед.

Суфии же просто говорят, что есть только Бог и больше ничего. Они отбрасывают два пункта — то, что есть только одна священная книга, Коран, и только один пророк, Хазрат Мухаммед. Ортодоксальных мусульман это ранит.

Суфии — очень скромные люди, они открыты всем источникам, их не беспокоит то, какие это источники, — христианские, еврейские или индуистские. Истина есть истина; неважно, через какую дверь она проникает в ваше существо.

Фанатики не дали им крова, не дали пищи, даже не позволили напиться из колодца. Это была пустынная страна, и так продолжалось три дня. Паломники спали под открытым небом, дрожа от холода, голодные, мучимые жаждой, отвергнутые, осуждаемые… В последней деревне их даже забросали камнями. Каким-то образом они выжили и убежали.

Но мастер продолжал молиться, как он делал это в мистической школе: «Как много ты нам дал! Твое сострадание безгранично! И ты знаешь нашу бедность — мы не можем дать тебе ничего, кроме нашей сердечной благодарности».

Теперь это было уже слишком. Три дня без пищи, без крова, холодные ночи в пустыне… ученики не могли этого вынести. Джунаид зашел слишком далеко. Один из учеников сказал ему: «Хотя бы в эти дни отбрось последние слова».

Джунаид ответил: «Вы не понимаете. Бог дал нам эти три дня в качестве испытания. Его сострадание безгранично; он просто хотел увидеть, насколько безгранично наше доверие, нужны ли ему какие-либо условия. Если бы нас приняли в этих трех деревнях, поприветствовали, накормили, дали кров и отдых», — мусульмане с большим уважением относятся к паломникам, — «тогда бы вы согласились с моей молитвой. До настоящего момента вы никогда не спорили… Впервые Бог дает мне возможность показать, что я благодарен не только в благополучные дни — что бы ни произошло, моя благодарность останется непоколебимой. Даже умирать я буду с теми же словами на устах».

Скромный человек живет в безусловной благодарности. Он благодарен не только богу, но и людям, деревьям, звездам — всему.

Застенчивость — другая сторона эго. Это качество даже превратили в достоинство, украшение. Застенчивые люди, особенно женщины на Востоке, благодаря застенчивости, считаются очень красивыми, — но они застенчивы потому, что это считается достоинством.

На Западе застенчивость медленно исчезает, потому что перестает считаться какой-либо ценностью. Она — просто проявление долгой традиции рабства. Современная женщина на Западе отбросила ее, потому что застенчивость была цепью и мешала освобождению. Ее нужно было разбить.

Когда вы начинаете смущаться? Когда кто-нибудь хвалит вас, говорит, что вы прекрасны, — однако вы знаете, что это не так. Вокруг не так много прекрасных людей, но почти каждому встретится какой-нибудь идиот, который скажет: «Ты так прекрасен!» И тогда появляется застенчивость, потому что вы знаете, что это неправда, но это очень нравится вашему эго.

Вы можете попробовать: скажите некрасивому мужчине или женщине: «Боже мой! Мир никогда не видел никого подобного тебе. Ты так прекрасна, что в сравнении с тобой даже Клеопатра блекнет». И даже самая уродливая женщина не станет этого отрицать. Она скажет: «Ты единственный, кто способен так тонко чувствовать…»

Так получилось, что меня исключили из колледжа… Меня исключали из многих колледжей и многих университетов; в каком-то смысле меня это очень обогатило. Никто никогда не учился в стольких местах… В конце концов, в городе, где я жил, из двадцати двух колледжей не осталось ни одного, который был бы готов меня принять. Я спрашивал директоров: «В чем проблема?»

Они отвечали: «Проблема не в тебе. Мы не можем сказать, что ты — проблема, но в каждом колледже, из которого тебя исключали, ты создавал такие ситуации, что профессора начинали возмущаться. Ничего нельзя сказать против тебя, потому что ты всего лишь задаешь правильные вопросы. Но из-за того что профессора не могут на них ответить, они чувствуют себя очень униженными. Мы не хотим, чтобы наши сотрудники беспокоились из-за этого».

Остался единственный колледж, и я подумал, что в этот раз лучше не действовать напрямую, а найти обходные пути. И вместо того чтобы отправиться в приемную этого колледжа, я разузнал все о его директоре, его характере, о том, что ему нравится и что не нравится. Я собрал информацию о нем из самых разных источников.

Оказалось, он очень религиозный человек. Рано утром, в четыре часа, он беспокоит весь район — этот здоровый, толстый малый яростно предан Матери Кали из Калькутты. У него в доме построен храм, в котором находится большая статуя, и каждое утро он начинает выкрикивать то, что он называет молитвой… Он единственный в городе человек, способный выступить перед десятитысячной аудитории без микрофона… Он совершенно пьянел от собственных слов.

Я подумал: «Это сработает…»

Я отправился к его дому рано утром, ровно в четыре часа. Он был в храме, практически голый, если не считать небольшого куска ткани, и непрерывно выкрикивал: «Джай Кали, Джай Кали, Джай Кали…» Эти слова означали: «Победа Матери Богини».

Я сел в углу его храма и тоже начал кричать: «Джай Кали!» Он оглянулся, потому что впервые к нему кто-то присоединился. Я кричал изо всех сил, потому что я не умею говорить без микрофона. Но это было абсолютно необходимо.