– Так откуда вы узнали?

– Жена повела ее на осмотр, и выяснилось, что она...

– Вика, – майор присел перед бледной девочкой, – этот дядя, – он показал на Фролова, – был с тобой?

– Да.

– У вашей дочери не обнаружили никаких кровотечений? – Дарья закинула ногу на ногу и смотрела то на Лоскутова, то на его дочь.

– Нет. Ничего. А какое это имеет значение?

Дарья подошла к майору и отвела его в сторону.

– Поверьте мне как женщине, Павел Викторович, велика вероятность, что девчонка лжет. У Фролова приличный... и если бы он... в общем, здесь не все ясно.

Майор отступил.

– Так, Вика с папой обратно в соседнюю комнату. Оставим эту тему.

– Спасибо, дорогая, – не удержался хозяин дачи, глядя на Дарью. – Я смотрю, ты не забыла.

– Заткнись, – бросила Данилова.

Майор расстегнул пиджак. Ему стало жарко.

– Спокойно, продолжаем дознание, – ровным тоном заявил он, стараясь заглянуть в лицо каждому из присутствующих. – Итак, Валера отдал вам оружие на хранение. И с того момента оно лежит здесь, у вас?

– Это не совсем так. Он приходил, забирал его, сказал, что пострелять, потом привез обратно.

– Можете припомнить, когда это случилось?

После сопоставления дат выяснилось, что это произошло в ночь, когда Валера убежал из отделения.

– Знаете, где сейчас Лотков?

– А это кто?

– Он же Валера, – пояснил Грегор.

Фролов отхлебнул винца, затянулся.

– Да живет с одной блядушкой. Очень уж ему она приглянулась.

– Адрес.

– Вон Дашенька знает. Она меня сегодня ночью от того самого дома вела. На первом этаже там продовольственный магазин. Квартира двадцать три.

– Зачем ты туда приходил?

– Валере помочь. Баба-то моя. Когда хочу, тогда и прихожу. Такие дела.

– Петю привязали к рельсам, и по нему проехал поезд. Можете что-нибудь добавить?

– Нет. Может, вон Шустриков скажет. Это, наверное, он его так, за то, что тот ему в машину слегка обкатанные железки поставил.

– Заткнись, падла! – снова не выдержал Виталий Алексеевич.

Майор на этот раз настроился весьма решительно.

– Гражданин Шустриков, или вы успокоитесь, или мне придется выдворить вас.

Толстяк засопел, ничего не ответив, стал делать дыхательную гимнастику.

– Скажите, Фролов, пистолет Макарова, из которого вы чуть не застрелили сегодня гражданку Данилову, не мог принимать участия ни в каких эпизодах?

– Оружие я лично покупал на рынке в Грозном. Кто там разворовал весь Северо-Кавказский военный округ, я не знаю. Теперь насчет застрелить. Если бы я хотел убить ее, она давно была бы на том свете. Валера с Дашей по чистому совпадению оказались соседями. Он рассказал, как она его подставила. Я на его месте после такого тоже схватился бы за оружие.

– Я вам не сказала, просто все времени не было. У меня вчера ночью кто-то был в квартире.

– И что же вы молчите? – Майор сунул руки в карманы брюк, наверное, для того, чтобы исключить интенсивное размахивание конечностями. – Может, вас приходили убивать!

Дарье осталось заметить, что ее не дождались, а значит, не за этим.

– Вы знакомы с Волоковым?

Андрюша посмотрел на Дарью.

– Вы же знаете, что да.

– По какому поводу вы встречались позавчера?

– Он просто заехал в гости.

Майор взял сигарету из пачки Фролова и закурил.

– Сейчас тебя отвезут в твой новый дом. Еще увидимся.

В семь утра без шума и пыли взяли Валеру. Дарью на задержание никто не пригласил. Но она не очень и переживала по этому поводу.

К девяти утра на столе майора лежало чистосердечное признание Лоткова. Он признавался в убийстве Розанова, так как тот, мол, опустил его перед его же пацанами и грозил его убить, а стоянку передать кому-то другому. По словам задержанного, на этот счет имелись свидетели.

Далее Валера написал о том, что стрелял в Шустрикова в отместку за то, что тот участвовал в подставе.

Прочитав последнее, Грегор попросил задержанного придумать иной мотив покушения.

В результате в протоколе было записано, что Валера решил отомстить Шустрикову за то, что он помог задержать его в момент изнасилования Дарьи.

Обо всем этом Виталий Алексеевич узнает несколько позже со слов Дарьи. На данный момент он был вынужден убраться в офис. Дела, дела...

Обвинение в ограблении квартиры гражданки Даниловой он отметал с самого начала. Так продолжалось до тех пор, пока Дарья не опознала свои золотые побрякушки, которые в обилии были развешаны на шее сожительницы Лоткова.