Именно поэтому, когда все доели, он не одолел ещё и половины положенной порции.

Смотря на такую вялую работу челюстями, Дорнис, который всё–таки снял капюшон и маску, поморщился:

— Глядя на тебя, мне хочется выплеснуть из себя весь свой ужин. Ты ешь его так, будто там отрава или это самое противное блюдо на земле, — говорил он это с такой миной, что сразу любой бы поверил его словам.

— А разве тебе не должно быть всё равно? Готовил же эту пищу не ты, а значит, не должен испытывать ни вины, ни стыда за то, что она не вкусна. Да и сам то ты съел этого кролика с большим аппетитом.

— Лишь из–за того, что устал от долгой дороги, ведь мы весь день были в седле, чтобы укладываться в срок. А всё из–за чего? Из–за того, что наш принц решил остановиться и выслушать того полоумного, который взялся неизвестно откуда, крича о восстании в Харосе и пихая какой–то магический предмет!

— В пути всегда происходят неожиданности. Иногда приятные, иногда не очень, — безразлично пожал плечами Син и откусил ещё один кусок от кроличьей ножки, начав тщательно его пережёвывать.

— Этой задержки можно было бы избежать, если бы наш командир не был мечтательным юнцом!

— Остепенись, Дорнис, ты всё–таки говоришь о принце Ланда, — прогудел Ронтр.

— Да хоть сам король! Мне плевать! Он не может руководить людьми, он даже себя в руки взять не может! Не представляю, как ему до сих пор удалось выжить. Наверное, он вообще никогда за пределы дворца не выходил, а если и выходил, то только под охраной гвардейцев, — упрямо продолжал гнуть своё Дорнис.

— Ошибаешься, друг, — улыбнувшись, сказал Син и устремил свой взгляд в огонь, — он очень много где побывал, хоть об этом и знают лишь те, кто его отправлял, те, кто с ним был и те, к кому он ехал.

— Я никогда в это не поверю, пока он сам лично не докажет мне, что сможет за себя постоять.

— Неужели ты хочешь вызвать его на поединок? — вскинул бровь Син, на мгновение потеряв своё привычное спокойствие.

— С твоей стороны это был бы очень опрометчивый шаг, — вмешался в разговор Лорайн, до этого лежавший в свое палатке, которая представляла из себя обычный шалаш, зачарованный им от протекания и ветра, — не забывайте, что все мы здесь, по той или иной причине, стали неугодны нашему королевству. Это наш шанс «исправиться», но за любую провинность нам припомнят все грешки прошлого.

— Господин Маг прав. Мы все, можно считать, одной ногой на плахе, а принц — это наш шанс вернуться, причём вернуться с триумфом.

— Да что такого особенного может быть в путешествии ко двору Султана, с целью просить руки его дочери? Тут и мы то понадобимся лишь для того, что бы в лучшем случае разогнать людей с большой дороги. Не сильно много чести.

— И ты опять ошибаешься. От Клохариуса я слышал, что в Султанате сейчас неспокойно. Там очень горячий народ, которому и так не нравится, что их заперли в рамках единого государства. Да ещё и эти духи, клар»хта, снова начинают заявлять права на степь. Интриги там плетутся, и чувствует моё сердце, что направлены они на то, что бы Султанат объявил Ланду войну. Пока неизвестно с какой целью и кто собирается это сделать, но то, что собирается, это точно.

— Мне в это слабо верится. Султанату это не принесёт никакой выгоды, да и армия наша сейчас в полной боеготовности.

— Никак нет. Армия сейчас разлагается и воняет, как труп кобылы в августе, — решил снова вмешаться в разговор молчаливый Ронтр.

— А ты откуда это знаешь, а? — бросил на гиганта прожигающий взгляд Дорнис. — Разве ты не был с позором выгнан из армии пару лет назад?

— Так точно. Но я всё ещё стараюсь держаться близко к этим делам.

— Какие мы все осведомлённые! — с явным сарказмом воскликнул Дорнис. — У меня складывается такое впечатление, что я, по сравнению с вами, вообще ничего не знаю, и сижу безвылазно в своей конуре.

— Откуда мы можем это знать? Вдруг ты действительно сидел в этой, как там её? А! Конуре! Мы же вообще ничего друг о друге не знаем, — разведя руки в стороны, сказал Лорайн.

— И не будете знать! — после этих слов Дорнис встал со своего места и направился к своей «палатке», давая таким образом понять, что разговор окончен.

— А наш друг подал мне отличную идею, — провожая вспыльчивого парня взглядом, задумчиво проговорил Син, — пожалуй, я тоже отправлюсь сейчас спать. Прошу вас разбудить меня, когда подойдёт очередь мне заступать на ночной караул, — Син поднялся и, пожелав спокойного дежурства и ночи, пошёл в сторону своего места ночлега.

Проводив даргостца взглядом, маг подбросил сухих веток в огонь и глянул на Ронтра, который всё так же молча и неподвижно сидел на своём месте.

— Как же Вы, Ронтр, выживали в холодном Дашуаре со своей привычкой сидеть вот так неподвижно? Там при таком времяпрепровождении недолго превратиться в ледяную глыбу.

— Это верно. Но если скакать, пытаясь согреться, то можно превратиться не в глыбу, а в обглоданный волками скелет.

— Я думал, что Дашуар больше не беспокоят волки. Была же проведена специальная операция, чтобы их всех истребить.