Сентябрь 2010 года. Россия. Москва.

Их было четверо. Трое из них сразу же окружили Ника пристальным вниманием. Четвертый, заняв позицию чуть в стороне, развалился в глубоком кресле и читал газету, делая вид, что ему абсолютно наплевать на происходящее вокруг. Он лишь мельком взглянул на вошедших людей (Воронова и Шельгу), но от Николая не ускользнуло то, что после их появления его чтение стало беглым и отошло на второй план: глаза лысого крепыша то и дело стреляли в его сторону, а брови — хмурились. Газета совершенно не подходила к образу этого громилы, больше походившего на самца-гориллу, глубокомысленно почесывавшего зад.

Первое, что Воронову бросилось в глаза, приятно их и порадовало. Это была девушка лет двадцати пяти с пышными огненно-рыжими волосами, спортивной фигурой и чертами лица греческой богини. Ник едва не утонул в ее бездонных глазах цвета морской волны, яркость которых подчеркивал коричневый средиземноморский загар. Рыжая красавица курила ароматизированную сигарету и оценивающе взирала на него, слегка улыбаясь. И эта улыбка тут же окрасила щеки Николая легким предательским румянцем.

«Таких девушек редко встретишь, — отметил Ник, испытывая вполне естественное мужское любопытство, сопровождавшееся внутренней дрожью. — Конфетка, которую хочется сунуть в рот и съесть вместе с оберткой. Стоп!» — и остановил течение этих мыслей.

Рядом с девушкой стоял низкорослый, хлипкий мужчина с большим носом, на котором громоздились нелепой формы очки. За ним — высокий безликий шатен, прищуренные глаза которого бегали змейками по сторонам — ни дать ни взять огромная крыса, готовая к нападению.

Ник слегка улыбнулся, но улыбка получилась какой-то натянутой и кислой.

— Прошу любить и жаловать, — услышал Ник голос Василия. — Николай Воронов.

Носатый коротышка подошел к Воронову, предложив руку для рукопожатия:

— Крот, — коротко сказал он и представил остальных: — А это Лиса, Малыш, а тот здоровяк в кресле — Змей.

Воронов учтиво кивнул каждому из присутствующих и пожал сухую руку Крота. Голос этого человека показался Николаю очень знакомым. Он определенно где-то раньше слышал его. Но где — вспомнить не мог.

«Детский сад какой-то, — подумал Ник. — Только Карлсона и трех поросят не хватает в этот театр абсурда. Все не как у людей. Одни животные клички».

Шельга, заметив, что Николай замешкался и не знает, как вести себя дальше, вмешался:

— Это не прозвища, а скорее позывные каждого сотрудника. Настоящих имен друг друга они и сами не знают — так проще и безопасней.

— Они тоже офицеры разведки? — поинтересовался Воронов.

— Не совсем… — ответил Василий. — Как бы вам это объяснить… Они не являются официальными сотрудниками нашего Управления. Но свою работу выполняют безукоризненно и профессионально.

— Наемники? На службе у государства? — искренне удивился Ник. — Но чем могут быть полезны люди, работающие за гонорар? А что, если кто-то заплатит больше?.. Я бы не смог полностью доверять им. Неужели в вашей организации своих специалистов не хватает, дабы не прибегать к помощи энтузиастов?

Крепыш в кресле отложил газету, хмыкнул и пробуравил Николая недобрым взглядом.

— Уместный вопрос. — Шельга успокоил жестом Змея. Тот еще раз недовольно хмыкнул и демонстративно отвернулся. — Понимаете ли, Николай, в некоторых делах не всегда рационально привлекать к работе обычных диверсантов или агентов вроде пресловутого Бонда. Все они где-то да числятся. Сейчас на карту поставлено слишком много, чтобы безрассудно рисковать.

— Они наемники. Что же может быть важней денег для наемника? — брови Воронова театрально подскочили вверх.

— Чувство патриотизма, долг, честь, — ответил Шельга без тени помпезности, перечисляя те вещи, которые, как казалось Николаю, давно канули в небытие после развала Советского Союза. — И… адреналин, как бы пошло это не звучало. Все эти люди довольно состоятельные граждане в обычной жизни, и игра в казаки-разбойники с краскопультами в загородных лесонасаждениях или на развалинах какого-нибудь завода им не доставляет никакого удовольствия.

— Игра со смертью за свой счет с возможностью угрохать кого-нибудь, зная, что впоследствии можно уйти от ответа перед законом? — в голосе Ника скользнула презрительная ирония. Шельга уловил это и недовольно наморщил лоб.

— Да, — майор ГРУ закусил нижнюю губу: похоже, что Ник начинал выводить его из себя своей придирчивостью и занудством.

После короткой паузы Шельга пояснил:

— Возможность убивать, как вы выразились, иногда возникает по нескольким причинам. Две из них я вам назову. Первая — необходимость. Вторая — обстоятельства. Вопрос всегда стоит ребром: кто — кого? И в том и в другом случае, если это совпадает с интересами государства и направлено на его защиту, то может вызвать осуждение лишь у долдонов-политиков или же у матерых врагов.